и я улыбнулся ей.
Нормальная жизнь. Иногда это было все, чего я хотел. Иногда я ловил себя на том, что мечтаю о том, какой была бы нормальная жизнь: поступить в колледж, окончить его, найти нормальную работу в городе. Независимо от того, какую притворную жизнь я себе представлял, я всегда знал, что Тейлор будет рядом, моя маленькая тень, такой, какой она была с тех пор, как поженились наши родители. Но, как я уже говорил раньше, для нее было бы лучше, если бы я ушел, и это знание заставляло мое сердце определенным образом сжиматься, заставляло темные чувства сожаления подниматься внутри меня и это чертовски отстойно.
Последние десять лет пролетели в мгновение ока и все же, казались вечностью. Какая-то часть меня хотела, чтобы она позвонила, но другая часть меня знала, что я ничего не смогу для нее сделать. Быть рядом с ней, даже мысленно, было почти всем, что я мог себе позволить даже, когда она была маленькой.
Сидя тут, напротив меня, она все еще была молода, но уже не была несовершеннолетней. Она так сильно выросла. Она больше не была тем ребенком, которого я оставил, а превратилась в молодую женщину, красивую молодую женщину, которая вела себя так неуверенно рядом со мной, так застенчиво, робко, как будто я был ей чужим.
В некотором смысле, я предполагал, что так оно и будет. Я уже не был тем ребенком, каким был, когда покидал наш дом десять лет назад. Сейчас мне двадцать девять лет, я уважаемым член Гильдии Черный волк. Я берусь не за каждую работу, которую мне предлагают. Львица знает, что не стоит предлагать мне обычную, заурядную работу и мне все равно, вредит ли это моему положению в Гильдии. Если ты живешь без веры, ты и умрешь без веры… а я бы не умер без нее.
Когда зазвонил мой телефон и я услышал тихий голос, сказавший:
— Это я, — я сразу понял, кто это. Несмотря на то, что прошло десять лет с тех пор, как мы разговаривали в последний раз, я все же знал.
И вот теперь мы здесь, в «Ухающей сове», сидим друг напротив друга. Сейчас в баре не так уж много посетителей, с приближением ночи тут станет оживленнее. Многим членам Гильдии нравится проводить здесь свое свободное время, а также тратить здесь свои кровно заработанные деньги. Это было наше безопасное место, и мы заботились о том, чтобы это было безопасное место для Джеффа и других работников.
— Знаешь, это забавно, — сказала Тейлор. Она переминалась с ноги на ногу в деревянной кабинке, вертя в руках свой напиток. Шипучка с вишневым вкусом по-прежнему была ее любимой, приятно было осознавать, что кое-что не изменилось, хотя мы оба изменились.
Честно говоря, несмотря на то, что она была одета в мешковатую толстовку с капюшоном и выглядела так, словно ей нужно было принять душ, я не мог отвести от нее глаз. Я спросил:
— Что именно?
— Я запомнила номер, который ты дал мне перед уходом. Так много раз я набирала его, но останавливала себя прямо перед тем, как нажать на вызов. Я никогда не позволяла себе звонить и всегда останавливала себя, чтобы не произнести твое имя.
Затем она прикусила нижнюю губу, и я позволил своему взгляду опуститься на ее рот. Этот рот был еще одной вещью, которая изменилась за последние десять лет. Она была моей младшей сестрой, пусть и сводной, и все же теперь она была женщиной. Это было неоспоримо.
— Странным образом, — продолжила Тейлор, — я думаю, я сохраняла твой номер и твое имя, чтобы, когда ты мне действительно понадобишься, я воспользуюсь им, и ты придешь спасти меня. — Она тихо усмехнулась, почти горько. — Довольно грустно, да?
Как будто она хотела, чтобы я согласился, что это грустно, но я не соглашусь. Я не могу.
— Это не грустно. Теперь я здесь. Тебе не нужно бояться произносить мое имя. — Было так много всего, что я мог бы сказать, так много всего, что я хотел сказать, но мне удалось сдержаться. — Ты же знаешь, я всегда прибегу, когда ты позовешь.
То, как она посмотрела на меня, своими большими, ярко-зелеными глазами, заставило что-то во мне перевернуться. Это были те же самые глаза, которые были у нее, когда она была ребенком, но теперь… на более зрелом лице, я понимал, что эти глаза могли бы заставить меня прогнуться перед ней.
— Крид, — прошептала она мое имя так нежно, нежно-нежно, как будто это была молитва на ее языке. — Я скучала по тебе.
Я обнаружил, что мне нравится, как она произносит мое имя. Мне это очень понравилось. Я никогда раньше не слышал, чтобы кто-то вот так шептал мое имя. Это определенно было то, что описывают в книгах. Я ничего не мог с собой поделать и ухмыльнулся. Я хотел сказать ей, что я тоже скучал по ней, что я много думал о сестре, которую бросил, но я этого не сделал. Я не мог. Может быть, дело было в чувстве вины, которое я испытывал из-за этого, в чувстве того, что я недостаточно хорош, чтобы по-настоящему заботиться о ней.
И вот она пришла ко мне, прося о помощи, о месте, где можно остановиться. Я сказал ей, что у нее есть место рядом со мной до тех пор, пока она в нем нуждается, и я не шутил. Теперь, когда я сделал себе имя в Гильдии, у меня было жилье в центре города. Настолько безопасное, насколько это вообще возможно, место с охраной у дверей и пуленепробиваемыми стеклами на окнах. Строго охраняемое место. Многие члены Гильдии живут в одной и той же высотке.
Правда была в том, что я не очень хорошо умею говорить о чувствах и прочем дерьме. Заниматься тем, чем я зарабатывал на жизнь, означает быть закрытым для большей части мира. Это означает проживать каждый день, зная, что я отличаюсь от большинства людей, зная, что я одиночка. Какая-то часть меня всегда ненавидела это.
Я позабочусь о ее безопасности. Я дал себе эту клятву прямо тогда, когда улыбнулся ей. Я сделаю все, что угодно, ради этой девушки, и я сделаю это без малейших колебаний. Было не так много людей, за которых я отдал бы свою жизнь, но Тейлор… она была одной из них. На самом деле, она была на самом верху моего списка.
Одна ее рука, должно быть, лежала на коленях или
