арестанта перекочевали в руки аналитической братии Управления. Под пристальным наблюдением вооруженного конвоя миновали суматоху портового зала, по одному прошли в служебный переход к центральным лабораториям и…
Случилось непредвиденное.
В пределах видимости конвоируемых показался Охотник — Крейн. Черный монолит, двигавшийся размеренно и основательно. В его руках покачивался транспортный кокон с неизвестным, но определенно опасным содержимым.
Гээлл, безропотно ковылявший в хвосте колонны, порвал в теории неразрушимые наручники. Завидя элитарный образ тьмы в рассеянном свечении коридора, издал невнятный хрип, напрягся — до той степени, когда вены готовы пробить кожу…
Страх, отголоски, вспышки! Облаченный в броню человек стоял на костях…
Гээлл рванулся назад и ударился о растерянного патрульного. Оперативник автоматически потянулся к лиму и вдруг с удивлением осознал, что взлетает к потолку, подброшенный сильной рукой. Через секунду служивый затылок в снопе искр разбил плафон. Вокруг чуть потемнело…
«Странно». — Крейн медленно отставил кокон. Навстречу двигалась колонна рядовых заключенных, что подарят правосудию несколько приятных моментов. Вот только их реакция слегка не адекватна. Решая, достойна ли ситуация вмешательства, Охотник потянулся к паралитическим капсулам.
Заключенные, охваченные бессознательной жаждой свободы, мгновенно нарушили строй. Трое метнулись в сторону безопасника, упавшего на пол.
— Периметр! — Офицер цапнул пальцами кобуру. Искоса глянул на бросившихся к выходу подчиненных. Где чертов фиксатор?!
— Куда?!
Расторопные арестанты налетели на безразличные дула. Патрульные короткими захватами уложили цели на спину, прижали ботинками…
— Пересчет!
Прицелы рыскали по объему коридора. Часть заключенных рухнула на колени, руки за голову. Они боялись — в коротких пульсациях искрящего освещения.
Крейн достиг зоны действия… Поздно.
Конвой не досчитался ровно одного «подопечного». Единственный, кто смог бы ответить на вопрос, куда запропастилась недостача — Охотник, пребывавший на грани легкого недоумения. Кривобокая неопределенность проявила редкую прыть по части достижения выхода.
— В сторону! — Крейн разбил едва восстановленную линию безопасников. Перемахнул через побледневших заключенных, чей испуг при виде антрацитового вихря, скользившего к люковому створу, объясним, но не интересен.
Шорох пневматики, порог, крик…
— К интеркому! — опомнился офицер, поворачиваясь к замершему аналитику. — Тревога по 17 зоне. Пошел!!
Седовласый мужчина отпрянул и торопливо закивал.
Крик повторился. В придоковом зале, где не так давно царила рабочая обстановка, вспыхнула паника. После фатального удара, нанесенного Управлению, каждый видел преддверие Армагеддона в малейшем отклонении от нормы.
Позади. Дыхание. Жуткие пальцы. Цепляются… хватают… впиваются… рвут… Гээлл споткнулся. Опрокидывая гравикар, в ворохе контейнеров загремел на палубу. Ударился головой… Щеку обожгло.
Взвыли сирены, погружая помещение в пространство, терзаемое красными вспышками.
Десантники попытались определить степень угрозы… Противник одинок. И быстр. Кособокая тень единым прыжком взлетела на семиметровый параллелепипед информационной системы. В ситуации присутствовала изрядная доля сюра…
«Организовать и перекрыть», — мысль одновременно пришла в голову восьмерым патрульным. Рассыпанной мозаикой они устремились к объекту.
Шумно. Гээлл начал падать. Летел не более удара сердца, затем толчок, сотрясение мира и некое стремление… Взгляд остановился на Охотнике, замахнувшемся в прыжке.
Крейн в апогее рывка завис над десантом и неуловимым движением метнул шипы. Серебренные иглы рассекли воздух, вышли к финиш-точке… И Элита испытала давно забытое чувство удивления: Кривобокий отклонился, перехватил капсулы влет, после чего глупым образом раздавил и придурковато уставился на заляпанные синим пальцы.
— Не стрелять! — раздался крик откуда-то с верхних ярусов.
Синий цвет напомнил о двери, увиденной Гээллом по правую руку. Там можно скрыться. Избежать комет тел, дробного топота… Чьи-то плечо, бедро, кисть били в слепом рвении. Но вскоре пустота коридора избавит от боли…
Гээлл не учел одного — перед прохождением герметизационной панели створ полагалось открыть. С глухим звуком он врезался в купол брони, замер распятой беспомощностью и молча сполз на пороговые крепления.
— И какого хрена? — Патрульный остановился над телом, опустил лим. За спиной раздалось горячее дыхание сослуживцев. — Я не пойму…
Под пристально-холодным взглядом Крейна говоривший стушевался. Чего он сказал-то? Додумать не позволил протискивавшийся вперед аналитик, чья седина соответствовала мертвенной бледности лица. При взгляде на перекореженную пародию человека бледность достигла невероятных пределов. Ученый муж неосознанно потер руки, оглянулся на густевшую толпу…
— Рекомендую проверить первым. — Задумчивое высказывание Крейна слегка понизило градус тревоги. Охотник двинулся к кокону, оставленному без присмотра; интерес развеялся с дезактивацией цели.
— Конечно, — запоздало согласился ученый. Углядел приписанных к лаборатории служивых и попросил: — Отнесите, ребята.
***
Компьютер диагноста молчал. Хитросплетение проводов; ровное гудение, перемежавшееся щелчками; узкие проходы, чьи стенки, образованные аппаратурой, в индикаторных бликах напоминали разноцветные полотна. Ротопульт, вобравший многообразие проводки, и саркофаг физиодиагноста, напоминавший морского ежа. Ничего необычного, лаборатория жила обыденной жизнью, выполняя приказы двух человек, сидевших у пульта. Предварительная оценка, тест, сопоставление полученных результатов с контрольными таблицами и по итогу — секторальная идентификация. Банально до зевоты.
Но диагност молчал.
Латом Казаранг, один из ведущих аналитиков ЦУКОБа, удивленно провел рукой по сенсорной глади управления. Что могло пойти не так? Объект в бессознательном состоянии в саркофаге, электроника получила многократно проверенную вводную…
— Может коротнуло? — неуверенно предположил ассистент, чья лысоватая макушка торчала из аппаратных дебрей на манер розоватого гриба. Время от времени пропадала, когда мужчина пытался отыскать причину непонятной заминки.
— Глупости. — Латом щелкнул пальцами центральный дисплей. — Давай, просыпайся…
Он с первыми признаками недовольства осмотрел зеленоватую глубину экрана. Происходило нечто странное.
— А, мою…! — В районе ассистента послышался нездоровый треск. Усилилось гудение.
Возросшая на порядок электронная активность заставила двоих оживиться: аналитик подался к пульту, а помощник выбрался из кабельных переплетений. Они переглянулись: на мониторы поступила информация.
Казаранг сосредоточился. Ровно через минуту брови ученого поползли вверх. Тестируемый проявил метку земного сектора — совпадение по максимальному количеству пунктов, что проблематично. С недавних пор руководство земного филиала УКОБа — не самые легкие собеседники.
— Проблема. — Латом откинулся на спинку кресла.
Ассистент пожал плечами и занялся составлением отчета. Тревог начальства он не разделял. Дело сделано и воплощение уродства может отправиться в родные застенки. У ЦУКОБа загруженность на пределе; вопросов накопилось — не перечесть.
— Земля, так Земля. — Помощник задумчиво куснул световое перо. — Нам бы свое разгрести…
— Им тоже досталось, но детали как-то смутно… Сводку читал по диагонали, что-то вроде экологической катастрофы… глобальные разрушения.
— Я упакую, — не слушал ассистент. — Надеюсь, проспит до самого дома.
Ученый лишь махнул рукой: молодость, как она есть. Отринув ненужное беспокойство, вызвал центральную диспетчерскую. Пока оформлялись бумаги, есть время запросить транспорт.
— Слушаю. — Откуда-то справа к монитору интеркома придвинулся дежурный. Для протокола напомнил: — У меня полная загрузка.
— Знаю, — кивнул Латом. — Необходим трансферт заключенного.
— А всем списком подать не можете?
— Остальных зашлю по сети, клянусь.
— И куда прикажете?
— В земной филиал УКОБа.
