на который я надеялся. Народ хохотал до слез, пытаясь понять, за каким хреном я таскал его в своем намотнике, как мы называем поясные сумки. А что тут непонятного? Под дождь с сильным ветром попадать никому не случалось? Порыв ветра зонт наизнанку ни у кого не выворачивал? Заклепочки эти рахитичные на спицах ни у кого при этом не срывало? То-то же! Как раз для таких случаев у меня и моточек медной проволоки подходящей толщины припасен. Отогнул кончик полукольцом, откусил, продел в оставшиеся без заклепки отверстия в спицах, аккуратно сжал плоскогубцами – и зонт снова исправен.
Серега, впрочем, угорал над обилием явно лишних в наших условиях отверток и шестигранных насадок, девчат развеселил столь же неуместный штопор, а Володя ухмыльнулся при виде коротеньких и страшно неудобных ножевого лезвия и пилки, после чего с гордостью показал собственный туристический нож-пилу. Я не стал с ними спорить. Конечно, любой универсальный инструмент ублюдочен по сравнению с нормальным. Например, какой идиот станет пользоваться входящими в мультитул ножницами, когда у девчат есть нормальные для маникюра? Шило же, стамеска и напильник должны еще понадобиться, прежде чем хоть кто-то сообразит, как хреново порой без них. А нож меня и мой складной «Викинг» вполне устраивает. Короткий, но массивный и с надежным фиксатором – хоть деревяшку обстругать, хоть лишнюю дырку в чьем-нибудь не в меру настырном недружественном организме проделать.
Хуже всего обстояло дело со жратвой, состоящей из пары забраконьеренных Володей перед самым попаданием рыбин, которых мы запекли на костре. Без хлеба и без соли рыба ну никак не тянула на деликатес, но выбирать особо не приходилось. Погода стояла теплая, дождя не ожидалось, и для ночлега в принципе вполне хватило бы и подстилки из нарезанного лапника. Увы, только в принципе – бабы есть бабы. Не знаю, каковы они у аборигенов, а наши едва не закатили истерику. Наташка, как оказалось, боится не только мышей, но и всевозможных букашек, которые для нее все тараканы, а Юлька, избавленная от Наташкиных фобий, неожиданно впала в ступор при виде мирно переползавшего тропинку ужа, наотрез отказавшись замечать его очевидные отличия от действительно опасной гадюки. В результате нам пришлось в сгущающихся сумерках заморочиться постройкой приличных размеров шалаша, стенки которого могли служить лишь чисто символической защитой от ползучей мелюзги, но бабы, заняв нас строительным авралом, успокоились. Ну, относительно – периодические поторапливания и сравнения с косорукими обезьянами нам приходилось стойко переносить. Дело затягивалось из-за того, что гарпунный линь Володи в нашем положении был чрезвычайно ценен, и мы хотели сберечь его для целей поважнее этой временной халабуды, а ее каркас вязали виноградной и вьюнковой лозой – обильной, но неудобной.
– Им не шалаш этот долбаный нужен, им нас задолбать этой хренью захотелось! – ворчал Серега, когда мы водружали на перекрестья связанных лозой попарно опор коньковую жердь. – Ну не стервы ли?
– Скажи спасибо, что удовольствовались шалашом, а не потребовали землянку-блиндаж! – подколол его Володя.
– Ага, с последующим евроремонтом! – добавил я для пущего драматизма. Переговаривались мы, конечно, вполголоса – нехрен подсказывать бабам столь элементарные способы задрочить нас всерьез и надолго…
Как и следовало ожидать, построенный нами в конце концов шалаш показался нашим мучительницам слишком тесным, в результате чего нам было безапелляционно предложено разместиться снаружи. Потом им оказалось жестко спать на хвойном лапнике, и пришлось – нам, естественно – искать и рвать в полной темноте охапки папоротника. Жалобы на комаров мы где-то минут пять тупо игнорировали, но последовала истерика, и я посоветовал им нарвать той же лозы – дикого винограда и обыкновенного вьюнка в этом лесу хватало – и сплести себе противомоскитную сетку. Только самим, поскольку мы, мужики – косорукие обезьяны и ни шить, ни вязать, ни плести не умеем. А что я, неправду сказал? Лично мне правда глаза как-то ни разу не колет, гы-гы! Поняв, что на сей раз спасение утопающих – дело рук самих утопающих, и как-то передумав спасаться самостоятельно, они наконец заткнулись и дали нам заснуть – так нам показалось по нашей наивности…
Сплю я обычно крепко, и когда меня среди ночи разбудили самым бесцеремонным образом, свое отношение к происходящему я сформулировал тоже в весьма крепких выражениях. А как прикажете выражаться, когда ты мирно спишь, никого не трогаешь, а на тебя вдруг с пронзительным визгом налетает некое растрепанное человекообразное, спотыкается, наворачивается с размаху и при этом ухитряется попасть тебе коленкой по гениталиям? А затем с таким же визгом требует помочь, спасти и вообще «ну сделать же что-нибудь» и матерится при этом похлеще тебя самого! Вы бы на моем месте не перебздели?
Спросонья я не сразу въехал, что эти визжащие человекообразные – наши шалавы… тьфу, прекрасные дамы, поскольку сперва мне требовалось разобраться в двух куда более глобальных вопросах – кто я и где я. А разобравшись – не мог уразуметь, что за хрень заставила наших баб подкинуться как наскипидаренные и ломануться из халабуды наружу… гм… ага, так и знал – прямо сквозь стенку. Чего? Какое в сраку чудовище?
Отдаленный, но мощный и раскатистый рык какого-то хищника прояснил наконец ситуевину. Для волка или рыси чересчур, для медведя… Гм… в теплый сезон медведи вроде миролюбивы… Помозговав, я вдруг заподозрил, кто бы это мог быть, но решил оставить пока свои подозрения при себе – перспектива длительной бабьей истерики не очень-то стыковалась с моим желанием наконец-то выспаться.
2. Милитаризация по-попаданчески
Наше утреннее пробуждение ознаменовалось синхронным урчанием пустых желудков. Почесав полученные за ночь ушибы и комариные укусы, напившись, умывшись и прогулявшись до ветра, мы уперлись в извечный вопрос о хлебе насущном. Собирательство даров леса в виде грибов, ягод и орехов возложили, естественно, на баб, для охраны которых с ними оставлялся Серега. Васкес, обучавшийся в юности на скаута и умевший мастерить силки, отправился вместе с Володей на промысел чего-нибудь посущественнее. На самый крайний случай они предполагали вернуться на морской берег, где Володя снова набраконьерил бы рыбы, но в идеале рассчитывали добыть кролика, а то и парочку. Мне стоило немалого труда уломать их обойтись малым количеством силков. Дело в том, что моток нейлоновой бечевы, который у Володи был в качестве запасного линя для гарпуна, сподвиг меня на наполеоновские планы по нашему вооружению.
Не будь у меня моего мультитула с его кучей прибамбасов, я бы и мечтать не смел об арбалете, и на повестке дня стояли бы простые деревянные луки. Наверняка гораздо
