Книга Динамический хаос - Татьяна Зимина

держался крепко. Если бы было время, он обязательно разобрался бы, в чём дело. Но в затылок дышал Виталик. А сзади доносились крики рассерженных кочевников. Они будут здесь секунд через двадцать, понял Мирон и оглядел пол вокруг байка. Взгляд зацепился за серебристый комочек — его палатку. Значит, рюкзак тоже где-то здесь… Он заметил лямку рюкзака в тот момент, когда подумал о нём. Схватил, встряхнул — кажется, содержимое на месте.

Запустив руку в горловину рюкзака, с выдохом облегчения он нащупал там круглую ребристую рукоять.

На платформу в этот момент запрыгнуло сразу двое кочевников. Выражения их лиц не предвещали ничего хорошего для пленников.

— Еще один шаг — и вы трупы, — сказал Мирон.

Мужики — по правде говоря, такие же подростки, как Виталик — остановились. В полуметре от того, что стоял слева, мягко оседал в траву угол платформы. Гладкий срез выглядел так, словно его отполировали.

Мирон занёс руку для нового удара.

Конечно же, похитители перетрясли все его пожитки. Но меч, подарок профессора Китано, реагировал только на него, Мирона. Для всех остальных это была совершенно бесполезная, непонятная штуковина.

Глава 3

3.3

— Вит, посмотри, что там с гнездом, — скомандовал Мирон, не отводя взгляда от ближайшего кочевника. Пацан просто утопал в лисьем малахае, тот всё время съезжал на нос. — Попробуй отключить кабель.

Виталик прокрался ему за спину, настороженно поглядывая на меч.

— Ты собираешься их убить? — спросил он.

Голос дрожал. Непонятно, от страха или перевозбуждения.

— Нет, если нам не будут мешать, — ответил Мирон, надеясь, что кочевники его понимают.

Пацан в малахае дёрнулся, и пришлось легонько пошевелить кончиком меча.

Перед глазами промелькнули мёртвые, похожие на личинок тела под монастырской стеной, к горлу подкатил горький комок.

Мирон был АБСОЛЮТНО УВЕРЕН, что не сможет никого убить. Лучше сдаться. Лучше пусть его продадут на органы.

— Готово! — крикнул Виталик.

Послышалось негромкое потрескивание — турбо-джет разворачивался в рабочее положение.

— Управлять умеешь? — спросил Мирон, не теряя зрительного контакта с мальчишкой в малахае. Того било крупной дрожью, из носу текли зеленоватые сопли, но поднять руку, чтобы утереться, он не смел.

Ты в полной жопе, пацан, — мысленно посочувствовал Мирон. — В лучшем случае, огребёшь пиздюлей от Кагана. В худшем — отправишься на органы вместо нас. Один хрен — жопа.

Турбо-джет за спиной дернулся, взревел, как раненый бизон, но потом затарахтел в ровном ритме. Мирон сделал шаг назад, перекинул ногу через седло позади Виталика, затем перехватил меч левой рукой.

— Как только спрыгнем с платформы, включай форсаж, — скомандовал он и крепко обхватил тощие бока парнишки свободной рукой.

Байк тряхнуло, затем сработали гироскопы и они полетели над травой.

— Вниз по течению, — крикнул Мирон, перекрывая рокот двигателя. — В верховьях ущелье сужается, там нас загонят, как баранов.

Виталик дал газу, турбо-джет сделал широкий круг и припустил по кромке воды — там, где песок слежался в плотную корку.

— Йу-ху!.. — в голосе Виталика был неподдельный восторг.

Последнее, что увидел Мирон на стойбище — это широко улыбающееся лицо Торгутай-Кирилтуха, глядящего в прицел его винтовки.

Он не будет стрелять, попытался успокоить себя Мирон. — Мёртвый пленник бесполезен. Кочевники постараются нас догнать.

Но выстрел всё же прозвучал. Байк дёрнулся, вильнул, чуть не сбросив Мирона, но не остановился.

— Что это было? — прокричал Виталик. Ветер унёс его слова назад, к стойбищу.

— Стреляют по колёсам, — крикнул в ответ Мирон. — Постарайся уйти с прямой линии.

— Держись, — предупредил Виталик и заложил крутой вираж.

Мирон почувствовал, как метёлки ковыля секут рукав куртки и колено. Мозги, казалось, перетекли в правую половину черепа и вот-вот полезут из уха. Он втянул сквозь зубы воздух, пытаясь удержаться, но турбо-джет уже выровнялся и заложил вираж в другую сторону.

Так они мчались секунд тридцать — сумасшедшее ралли между прибрежных затонов и камней.

Потом в свисте ветра Мирон различил более глубокий, густой звук и обернулся. Их нагонял спидер. За первым шло еще два…

Чёрт, — Мирон активировал меч, которых засунул было в карман куртки.

— Сейчас держи ровнее, — крикнул он Виталику, и отпустив его талию, развернулся назад.

Я не хочу никого убивать, — твердил он как мантру, как заклинание. — Я не хочу никого убивать…

Когда спидер поравнялся с байком — Мирон увидел перекошенное бородатое лицо, как в слоу-мо, проплывающее мимо, — он легонько махнул мечом и отрубил спидеру правый генератор.

Оставшийся генератор взвизгнул, пытаясь компенсировать нагрузку, но лёгкую машинку закрутило и бросило в глинистый, нависший над водой берег.

Оглянувшись, Мирон увидел густой клуб красной пыли, из которого в разные стороны летели кусочки фольги — детали разбитого спидера.

Вопреки ожиданиям, два других преследования не бросили. Что-то просвистело, оцарапав ухо Виталика — крупные шарики крови унеслись назад, одна разбилась о щеку Мирона.

— Держись! — заорал парнишка и на полной скорости врезался в воду.

Мирон задержал дыхание…

Река в этом месте разливалась широкой излучиной, похожей на чуть подернутое рябью зеркало. Турбо-джет понёсся по воде. Широкие колёса оставляли пенный след.

Молодец парнишка, — усмехнулся Мирон. — Не зря учился… Поверхностное натяжение воды на такой скорости — почти как асфальтированная трасса.

— Дави на газ, — крикнул он на всякий случай. Виталик не отреагировал.

Вылетев на другой берег, пришлось почти сразу сбавить скорость: скальник подступал к самой воде. Пляжа, как такового, не было, вдоль реки тянулась каменная осыпь.

Мирон оглянулся: спидеры остановились на том берегу.

В последний момент он заметил предательский блеск — в мозгу возник образ электронной пушки — и закричал:

— Сворачивай! Быстро сворачивай!

Но байк уже падал, как подкошенный. Они с Виталиком покатились по камням.

Мирон почувствовал острую боль в голени, в голове взорвался фейерверк…

Пролежал, наверное, секунд десять. Затем почувствовал тычок в плечо и поднялся на колени. Виталик стоял рядом, в такой же позе. По лицу его будто прошлись крупной наждачкой, от нанопорной кофты остались клочки. Крупные костистые руки были перемазаны в земле, под ногтями запеклась кровь.

От берега и прямой видимости кочевников их закрывал высокий выступ скалы.

— Ничего не сломал? — хрипло спросил Мирон, закашлялся и сплюнул каменную крошку.

— Ребро колет, — откликнулся парнишка. — С правой стороны. Дышать больно.

— Покашляй, — скомандовал Мирон. Виталик послушался.

— Розовой пены нет, значит, лёгкое не проткнуто.

— Я умею падать, — сказал Виталик. — Иначе давно уже болтался бы в каком-нибудь мешке для мусора.

— Красава, — выдавил Мирон и попытался подняться. — Тогда погнали.

Встав и наступив на левую ногу, он снова сел. Острый обломок больно впился в ягодицу.

— У тебя нога сломана, — сказал Виталик, глядя широко открытыми глазами на его правую голень. Штанина, вымазанная в красной глине, набухла кровью.

Записывает, — усмехнулся Мирон про себя. — Ну еще бы! Такое приключение… Фанаты будут кипятком писать.

— Не сломана, — поправил он. — Найди мне какую-нибудь палку.

Виталик поморщился и с трудом вытянул длинные ноги. Лицо его превратилось в кровавую маску, в одном ухе не хватало кусочка — кровь продолжала капать, впитываясь в нанопору на плече.

— А что толку? — всхлипнул он. — Нам всё равно кабзда.

— Спокуха, хрящ, — буркнул Мирон. — Всё под контролем.

— Ты ещё не понял? — пацан указал подбородком на тот берег. — Они нас поймают через час. Как только найдут брод. И даже если не поймают — без байка мы далеко не уйдём. Карты нет, да ещё твоя нога…

В глазах Виталика стояли слёзы. Парнишка всхлипывал, острые плечи так и ходили ходуном.

Я выгляжу не лучше, — напомнил себе Мирон. — И чувствую себя соответственно…

Ему хотелось согласиться. Очень хотелось сказать: да, блин, ты прав. Давай подадим сигнал, пусть нас заберут. Окажут первую помощь, дадут пожрать…

Но глядя на Виталика, он испытал знакомое чувство. Ответственность. Не за себя, а за другое живое существо. Как тогда, когда заботился о Платоне.

Мирон понял, что просто не может сдаться. Не может допустить, чтобы этот нескладный дуралей закончил свою короткую жизнь… вот так.

— Скоро стемнеет, — тихо