Книга Измена.Любовь - Далиша Рэй

И вот восьмое собеседование. В нормальной с виду компании, без требований ублажать начальника или предложений вкалывать за гроши. С реальной перспективой получить эту работу. Но…

Но, в качестве ложки дегтя к этой замечательной должности прилагается Платон Александрович собственной персоной.

Скажите, а такие совпадения часто бывают? Или лично я такая везучая?

— Ну что же вы стоите, Павла Сергеевна? — вывел меня из задумчивости его голос. Мужчина все так же быстро печатал и смотрел в монитор. Потом взял в руки телефон и, мазнув по мне взглядом, велел: — Садитесь вон на тот диван у окна и начинайте оттачивать вашу язвительность — через несколько минут я закончу, и мы с вами побеседуем.

Решив, что так просто не сдамся и не сбегу, я промаршировала к дорогущему на вид дивану, обтянутому светлой кожей. И только тут сообразила, что все, что Платон Александрович мне сказал, было на английском.

— Да вы не спешите, Платон Александрович, работайте спокойно. До пятницы я абсолютно свободна, — пропела вежливо. Разумеется, тоже на английском.

Надеясь, что выгляжу элегантной феей, села на краешек дивана. Скрестила ноги в лодыжках и сложила руки на коленях, приняв максимально деловой вид.

— Свободны…? — задумчиво повторил мой возможно-будущий-шеф, водя пальцем по экрану телефона и не обращая абсолютно никакого внимания на мои экзерсисы. — Прекрасно. Разговор нам предстоит долгий, Павла Сергеевна.

— Итак, — возвестил он минут через десять, усаживаясь в кресло напротив. — Расскажите о себе. И для начала, поведайте, откуда у вас такое своеобразное имя.

Английский у него, конечно, безупречный. Ничего не скажешь. Я со своим высшим лингвистическим, двухгодичным проживанием в Лондоне и посещением специальных курсов по произношению до него явно не дотягивала. Ну и ладно, чем владеем, тем и гордимся.

— Кажется, я рассказывала вам, что моя бабушка была балериной?

Платон Александрович согласно кивнул, глядя мне в лицо. Под прицелом его внимательных глаз, мне сделалось не очень уютно. А в голову полезли совсем уж параноидные мысли.

Как получилось, что из всех компаний, куда могла прийти на собеседование, я пришла именно сюда? И как смогу работать с шефом, который подвозил меня из аэропорта, а потом приглашал в ресторан?

Хотя… Тогда мы были просто попутчиками и могли иметь какие угодно отношения. А если я буду на него работать, то я буду на него работать. Все. Дальше официоза наши взаимодействия не пойдут.

И вообще, с чего я думаю про взаимоотношения с мужчиной, который еще и не стал моим начальником? Сначала бы должность получить, а потом переживать о ее проблемах.

— Павла Сергеевна, ау! Я все еще здесь и жду от вас откровенного рассказа о себе. — долетел до меня недовольный голос.

— Да, простите, — я глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, и продолжила:

— Когда я родилась, бабушка почему-то решила, что я непременно стану знаменитой балериной. И постановила назвать меня в честь великой Анны Павловой — Павла.

— Почему же вы не стали балериной? Знаменитой. — на полном серьезе поинтересовался мужчина, быстро окинув взглядом мою фигуру. — У вас не оказалось необходимого таланта?

— У меня не оказалось желания быть балериной. — От его взгляда мне почему-то стало жарко. — Хотя хореографическое училище я закончила.

Он кивнул, словно признавая мое право не хотеть чего-то. Предложил:

— Продолжим тогда, Павла Сергеевна. Сколько часов подряд вы сможете работать в режиме цейтнота?

И понеслось. Вопросы посыпались на меня без остановки. Много. На самые разные темы. Очень неудобные.

Платон Александрович задавал их быстро, не оставляя времени подумать над ответом. И все время, пока я отвечала, смотрел мне в лицо. Пристально, не отрывая взгляда, очень серьезно. Словно не просто пытался разглядеть умения будущего сотрудника, а хотел понять, что происходит у меня в душе.

— Если у вас есть ко мне вопросы, можете задавать.

Это прозвучало так неожиданно, что я даже не поняла, что он от меня хочет. Бестолково переспросила:

— Вопросы? Какие?

В карих глазах мелькнула насмешка.

— Какие хотите, Павла Сергеевна. В рамках вашей будущей должности, разумеется, — перешел он на русский.

— Так вы берете меня на работу? — я неверяще смотрела на него. Неужели я не облажалась?

Мужчина пожал плечами и, удобно откинувшись на спинку дивана, прикрыл глаза. Похоже, он сильно устал. Под глазами залегли тени, между бровей углубилась морщинка, лицо осунулось.

— Ваш английский меня устраивает, навыки и опыт работы тоже. Насколько я могу судить, на мои вопросы вы отвечали искренне. Это важно в свете того, что у вас будет допуск ко многим моим секретам.

— Главное, ваше присутствие меня не слишком раздражает, что случается редко. Хотя над английским произношением вам придется поработать. — добавил он, чуть усмехнувшись.

Пока я тихо ликовала и раздумывала, как отнестись к его заявлению про раздражение, в дверь постучали, и в кабинет просунулась строгая дама из приемной.

— Платон Александрович, — пропела она радостным голосом. — Приехала Светлана Геннадьевна…

— Платон, — за ее спиной появилась улыбающаяся женщина, с которой я встретилась на крыльце. Мягко отодвинув загораживающую проход пожилую даму, Светлана Геннадьевна кивнула ей:

— Дальше я сама, Алевтина Игоревна.

Увидев ее, мужчина неожиданно широко улыбнулся, сразу помолодев лет на пять, и поднялся с кресла. Небрежно кивнул мне:

— Вы свободны, Павла Сергеевна. Завтра в девять жду вас в своем кабинете — расскажу, чем вы будете заниматься.

Я подскочила со своего диванчика. Под внимательным взглядом Светланы Геннадьевны скомкано попрощалась и пошла к выходу. И уже закрывая дверь заметила, как женщина падает в объятия улыбающегося Платона Александровича.

Глава 8

— У вас проблема со вкусом? — раздался над ухом голос Платона Александровича.

От неожиданности я чуть не выпустила из рук чашку с кофе, которую как раз поднесла к губам. Напиток выплеснулся, густо забрызгав мою единственную приличную белую блузку.

Глядя на безобразные коричневые пятна, расползающиеся по ткани, я возмущенно прошипела:

— Платон Александрович, вы всегда так подкрадываетесь? Напугали меня. И блузка теперь испорчена!

— Эта блузка была испорчена задолго до этого. Когда криворукие китайцы пошили ее в своих подвалах, а затем продали вам. Плохо, Павла Сергеевна, что ваша работа у меня начинается с того, что мне придется отправлять вас переодеваться.

— Что вы имеете в виду? — я непонимающе смотрела на стоявшего передо мной начальника. Он тоже смотрел на меня. Вернее, на мою блузку, украшенную на груди кофейными блямбами. Глаза у него потемнели, и в них ясно читалось недовольство.

Повернулся, отрывисто скомандовал: — Идите за мной, — и первым