возрасте, Марат не раз вступался за меня. Так, когда в 25 лет я вдребезги разбила машину отца, он без раздумий взял вину на себя. Сказал, что был за рулём. И даже нарисовал на лице пару фейковых ссадин. Папа был в ярости! Он рвал и метал, называл его безалаберным, никчемным, ошибкой природы… А я сидела в сторонке, потирая ушибленную ногу, которую якобы подвернула по пути с работы.
Как-то раз я несла домой пакет мяса. За мной увязалась бездомная собака, затем еще одна… Я старалась сохранять спокойствие, но ближе к дому перешла на бег! Брат оказался неподалёку. Он как раз «окучивал» местную красотку, учил её правильной посадке на велосипед. Увидев меня, он пулей бросился наперерез псам… Спасло Марата только то, что он вовремя сумел сгруппироваться, закрыв руками голову и шею. Кажется, ему наложили с десяток швов! «Шрамы украшают мужчин», — с гордостью говорил Марат, и, наверняка, хвастал перед подружками боевыми ранами…
Братишка… куда же ты вляпался?
Постепенно напряжение отпускает, и я, как в бездну, проваливаюсь в тяжелый, черный и липкий сон. Из забытья меня выдергивает мелодичная трель будильника. К сожалению, работу никто не отменял. Я с трудом извлекаю свое тело из кровати и тащу его в ванну. Из кухни приятно пахнет выпечкой: мама, ранняя пташка, уже кашеварит. Из зеркала на меня смотрит огородное пугало: красные от недосыпа глаза, темные, как у панды, круги, спутанные в колтун кудряшки. Вспоминаю вчерашнее, похожее на жуткую маску, лицо Марата… Меня передергивает!
Вчера он буквально вынудил меня пообещать, что я заберу мать, и мы уедем из города хотя бы на пару недель. Он так умолял! Говорил какие-то прописные истины, что мы — последнее, что у него есть, что он не простит себе… Боже, а ведь он говорил о себе в прошедшем времени! Как будто смирился…
Я заверила брата, что выпрошу отпуск на работе, что сегодня же позвоню теть Свете, которая наверняка не откажется нас приютить. Он поверил мне! Глупый… Неужели он, правда, думал, что я оставлю его один на один с этим? Единственное, в чем он прав — нужно спровадить маму. Кто знает, чем закончится этот кошмар…
Едва придя на работу и включив для видимости компьютер, я, с телефоном в руках, отправляюсь в архив. Там тихо и пахнет пылью. Между стеллажами с однотипными «перебинтованными» папками, я мысленно репетирую свою речь. А после, прислонившись спиной к холодной стене, нажимаю «вызов»…
Ждать приходится не долго, спустя пару гудков, в трубке щелкает и приятный мужской голос произносит заветное «алло».
Я набираю в грудь воздуха и, сглотнув, говорю:
— Олег Дмитриевич?
Звучит излишне официально. Так, будто я звоню уточнить, нет ли у него претензий к обслуживанию.
— Я слушаю, — отзывается он деловито.
Голос мой звучит спокойно, хотя внутри все дрожит. Сложно поверить, что я говорю с человеком, от которого зависят наши жизни…
— Я Марина, сестра Марата. Мы можем поговорить?
В трубке воцаряется молчание. Настороженное, удивлённое. Затем, паузу прерывает смешок:
— Звоните пожаловаться на грубое обращение? — уточняет голос.
«Сволочь», — мысленно вскипаю я, и перед глазами тут же возникает его лицо. Так хочется плюнуть в него… Наверняка у меня будет такая возможность!
— Мы можем поговорить насчет Марата? — пропустив мимо ушей его реплику, я приступаю к делу.
Но отчего я решила, что он согласится? Даже, скорее всего, откажется. И что тогда?
Однако на том конце провода звучит заинтересованное:
— Давайте попробуем.
Он называет мне адрес ресторана, в котором намерен отужинать сегодня. Нет, он не приглашает на ужин! Он лишь говорит, что у меня будет десять минут. Всего лишь… Чтобы заинтересовать? Убедить? Чтобы просить и умолять!
Весь день я думаю о том, что скажу. Денег у меня нет! Но я могу выпросить отсрочку. Возможно, он не доверяет Марату. Но мне поверит! Я понятия не имею, где брать деньги. Но обязательно что-нибудь придумаю! Сейчас главное — выторговать ещё немного времени.
Глава 6
И вот я стою у парадного входа одного из самых популярных в городе ресторанов. Дверь заперта «на спец-обслуживание». Я робко стучу. Мне открывают не сразу. Коренастый мужчина с непробиваемым лицом смотрит выжидающе.
— Я к Олегу Дмитриевичу, — сообщаю я, сохраняя спокойствие.
Мужчина пропускает меня внутрь и преграждает дорогу. Я не успеваю возмутиться, как меня уже облапали! Он прощупывает карманы джинсов, куртку… Пожалуй, я себя недооценивала, если кажусь похожей на девушку с ножом за пазухой. Наконец меня пускают внутрь.
В зале пусто, большинство столиков прячутся в тени. Официант за стойкой лениво протирает бокалы.
— Туда, — говорит охранник и направляет меня правее.
Я вижу его и машинально делаю вдох. Он сидит, чуть склонившись над столом, ловко орудуя ножом и вилкой. Я решительно подхожу ближе. Мужчина приподымает бровь, одаривая меня взглядом, лишенным всякого интереса.
— Здравствуйте, — отрывисто бросаю я. Он кивает на стул:
— Присаживайтесь.
Я сажусь, а он продолжает безжалостно кромсать кусок мяса. На срезе виднеется кровь… Я нервно сглатываю! Хотя с утра у меня в желудке не было ничего, кроме пары апельсинов, эта кровавая трапеза не вызывает аппетита. К столику подходит официант.
— Стакан воды для девушки, — отвечает ему мой «собеседник», едва я успеваю раскрыть рот.
«Какое великодушие», — ехидно думаю про себя.
— Итак, — со скучающим видом говорит он.
У него весьма выразительное лицо. Однако сложно представить его улыбающимся. Та улыбка, которую мне довелось увидеть в лесу, скорее похожа на оскал. Я теряю чувство равновесия, стоит только вспомнить… Как он наблюдал, как эти уроды били Марата, лапали меня… С трудом преодолеваю омерзение и беру себя в руки!
— Я пришла насчет Марата.
Он молчит, и я продолжаю, тщательно подбирая слова:
— Я знаю, что он должен вам очень много денег.
— Мне это известно, — произносит он без эмоций, отхлебывая из стакана воду с пузырьками.
Я перевожу дыхание и говорю, стараясь подражать его равнодушию.
— Срок для сбора необходимой суммы очень мал.
— Серьезно? — он выгибает бровь, изображая удивление.
— Я имею в виду, — говорю я, — что мы смогли бы найти деньги, если бы вы дали больше времени.
Официант приносит воду, я вежливо киваю.
— С какой стати? — он отодвигает тарелку, вынимает из салфетницы белый треугольник, тщательно вытирает рот. Темный пиджак сидит на нем, как влитой, ворот рубашки небрежно расстегнут.
— Иначе нам просто не успеть… Это невозможно! — я чуть повышаю голос, изо всех сил пытаясь достучаться. Бесполезно! Кажется я для него не более чем муравей, а сейчас он
