Вероника Карпенко
Спи, моя радость. Часть 2. Ночь
Часть 2. Ночь
Глава 1
— А кто это? — поинтересовалась Соня.
— Тебе их имена ни о чем не расскажут, — ответил Никита.
Он сидел на корточках над своим «диджейским пультом».
Повторяя взглядом очертания голой спины, она испытала острое желание обнять его. Подойти сзади и прижаться грудь. Голой грудью! Учитывая, что по дому она разгуливала топлес.
Комнату наполнили звуки. «Сегодня рок», — подумала Соня.
— Когда они собирали стадионы, ты еще пешком под стол ходила, — с гордостью пояснил Никита. Как будто бы речь шла о нём!
— Начинается игра в догонялки, — манерно протянула она.
Гитарное соло, вступив, поглотило весь фоновый шум. И Никита, нацеленный в сторону кухни, вдруг эффектно обернулся. Убедившись, что она видит, он схватил воображаемую гитару и… ударил по струнам.
«Ну, и кто из нас старше?», — с улыбкой подумала Соня.
Пришёл черёд барабанов! И она, взяв в руки невидимые палочки, поспешила ему подыграть. Барабанщик оказался не промах. И ей пришлось долго импровизировать…
— Неплохо! — похвалил Никита.
— Наверное, в прошлой жизни я была бродячим музыкантом, — предположила Соня, наблюдая, как он орудует штопором.
— В прошлой жизни ты была стрекозой!
Пробка сдалась и с громким шлепком покинула узкое горлышко. Он ловко поддел пальцами два бокала.
— Которая пела-пела и допелась? — уточнила она.
Он приземлил свою ношу прямо на пол рядом с кроватью. И сел по-турецки:
— Просто ей не повезло!
Кончик алой струи прикоснулся стеклянного дна. Бутылка опустела на треть.
— И не говори! Муравей, конечно, козлина! — фыркнула Соня.
Никита рассмеялся. С ней он редко грустил! И даже стараясь казаться серьезным, все равно улыбался. Глазами.
Где-то там, за пределами этой квартиры продолжалась привычная жизнь. У неё — отчий дом и художка. У него — чувство долга и чувство вины! Что конкретно и перед кем, Соня не выясняла. Боясь потревожить заснувшее «лихо». Каждый день — как последний, каждый новый — как новая жизнь…
В тот же вечер, еще не успев надеть трусики, она твердо решила расставить все «точки».
— Никита, — начала Соня, размышляя, стоит ли называть отчество, — Я хочу, чтоб вы знали. Вы ничего мне не должны! Я сама так решила. И ничего от вас не потребую.
— Деловой подход, — он отбросил перепачканную спермой салфетку, поднял с пола кружевную вещицу и подошёл.
Соня, стесняясь, прикрыла ладонью лобок. Стоять перед ним полуголой теперь было стыдно! Невзирая на то, что он только что видел и трогал там… всё.
Она опустила глаза. Не утративший силу член все еще оставался заметным. Даже сквозь тонкие брюки.
«Он был во мне», — от этой мысли колени дрожали.
— Так держать! — одобрительно хмыкнул Никита.
Она изогнулась в попытке вернуть свои трусики. Он вовремя вскинул руку, дразня! Кусочек интимного кружева остался болтаться на указательном пальце. Но даже подпрыгни она, не смогла бы достать!
— То есть, ты меня использовала? — переиначил он.
— Я просто хотела…, — она замолчала, подбирая слова. — Чтобы вы стали первым.
— Серьезно? — он насмешливо покачал головой. — Не могла найти кого помоложе?
Ну вот, опять! Ему бы радоваться, а он стыдит её, как первоклассницу.
— Не бойтесь, мне есть 18. Тюрьма вам не грозит! — сказала она с гордым видом.
Он запрокинул голову, адресуя потолку тяжкий вздох. Улучив момент, Соня выхватила обновку. Наспех упаковала ягодицы, расправила кружевную резинку.
— Вы могли бы принять душ и отвезти меня, — предложила она.
Никита коварно улыбнулся.
— У меня есть идея получше! — сказав это, он подхватил её, и взвалил на плечо.
От неожиданности Соня взбрыкнула:
— Эй!
Куда он её? За дверь? Без штанов!
Но взамен Никита понёс её… на балкон. Вися вниз головой в неприличной позе, Соня радовалась тому, что успела хотя бы одеться.
— Нет! Нет! — вопила она, отбиваясь.
Возможно, он хочет проверить, не умеет ли она летать? Или, под угрозой расправы, заручиться её молчанием?
— Пустите! — она обрушилась с кулаками на его мускулистую спину.
В ответ он прижал её крепче и смачно шлепнул по заднице. Второй рукой перед этим спустив к коленям вновь обретенные трусики.
— Ай! — Соня взвизгнула, ощущая, как загорелась одна ягодица.
Он наградил и вторую! А после — минуя балконную дверь, уложил её на кровать. Соня сжалась под ним, ожидая угрозы. Но мягкий матрас усыпил её бдительность.
Никита задрал край нарядной футболки.
— Что вы делаете? — возмутилась она, скорее интуитивно. Чувствуя обе своих груди в его сильных ладонях.
— Сколько еще ты будешь мне выкать? — он посмотрел на неё и сжал их.
«В его руках они такие маленькие», — подумала Соня, теряя контроль, — «Хотя, в его руках маленьким кажется все»…
Спустя почти месяц все горизонтальные поверхности в его квартире были опробованы. Кровать и впрямь оказалась самой удобной! На ней, в окружении мягких подушек, Никита любил её чаще всего.
— Бартер? — он подмигнул.
— Я думала, перед сном, — она потянулась к рюкзаку.
Играя в «бартер», они менялись чем-то личным. Причем, обмен обычно был неравноценным! Однажды на его ладони обнаружилась подвеска. Украшенная изумрудом стрекоза раздвинула свои резные крылышки. Её дизайн, созвучно пирсингу на Сонином пупке, был выполнен свежо и невесомо. Её подарки были проще: брелок с любовной гравировкой, ракушка в форме сердца. Хотя, будь то возможным, она б достала из груди своё. Чтоб целиком отдать ему!
Соня отыскала свой презент. Подготовленная заранее флешка с «винегретом» из любимых композиций как раз умещалась в ладони. Она протянула руку. Костяшки их пальцев соприкоснулись. На фоне его смуглой «кувалды», её бледный, пронизанный жилками, кулачок выглядел жалко.
— Насчет три? — подсказал Никита, и начал обратный отсчёт, — Три.
— Два! — подхватила Соня.
— Один, — он выпрямил длинные пальцы, и на ладони осталась лежать связка из двух ключей.
— Что это? — удивилась она, все еще крепко сжимая флешку.
— Ключи от нашей квартиры. Хочу, чтобы ты приходила сюда в любой момент, — ответил он, поддев на палец металлический брелок.
«Всего лишь! Ведь не от сердца! Не от однушки в центре города. Не от машины. С чего такой восторг?», — язвительно отчитывал внутренний голос.
«Нашей! Нашей квартиры!»», — думала Соня, веля ему заткнуться.
Она раскрыла свою ладонь:
— А это мои кумиры. Они еще пешком ходили под стол, когда твои уже собирали стадионы!
Он рассмеялся, украшая хмельные глаза сетью мелких морщинок. Этот трогательный изъян ему шел! Как и редкие белые нити в гуще иссиня черных волос.
Музыкальный фон
