Книга Женщина с изъяном - Лера Виннер

Дорожкой из коротких тёплых поцелуев он двинулся ниже, до самого низа живота, а после — обратно, уже языком.

Я выгнулась под ним, прежде чем успела опомниться, задышала так часто, что впору было бы себя одернуть.

Я сама не была ни с кем слишком давно. Спешила или опасалась, не видела рядом никого подходящего… Много было причин.

Даниэль замер, настораживаясь, но всего на секунду. Так ничего и не сказав, он подхватил меня за бедро, вынуждая упереться ступней в постель, приподнимая колено, и сжал его ладонью так сильно, почти собственнически, что моё терпение кончилось.

Обхватив его за плечи, я потянулась сама, огладила спину раскрытыми ладонями, и почти задохнулась, когда он подался выше, мне навстречу.

Первое движение в такт, в первый раз так близко.

Его рука в перчатке снова лежала на моей груди — чёрная кожа на светлой моей, — и я коротко облизнула губы, потому что это начало становиться невыносимым.

Другой рукой он продолжал поглаживать мою ногу от колена к бедру и обратно, а после по самому низу живота.

Когда его пальцы соскользнули правее, я тихо охнула и замерла.

Непривычно грубое прикосновение. Ослепительно яркое.

Лагард задержал дыхание, глядя мне в лицо, а потом его пальцы двинулись ниже, — так недвусмысленно легко.

Растирая влагу, которой оказалось так много, что стало почти неловко мне самой, он постепенно начал двигаться быстрее, и я прикусила губу, чтобы не застонать.

Теперь уже он держал меня взглядом — голодным, тёмным и жадным, — а сердце отчаянно колотилось в горле.

Хотел убедиться, что мне в самом деле нравится.

Сжав простынь, чтобы удержать равновесие, я приподнялась, чтобы ему было лучше видно, и Даниэль выдохнул так выразительно резко, коснувшись ниже, чем намеревался, откровеннее, чем для двоих малознакомых людей было допустимо.

Не считая нужным играть в неуместный в спальне стыд, я развела колени шире, чтобы ему стало удобнее, и спустя мгновение он снова подался ко мне, прижимаясь всем телом, вынуждая откинуться на спину.

Приятно тяжёлый, он не давил, но держал так, что даже при желании деться от него было бы некуда, и я сжала его бёдра, ещё не настаивая, но уже приглашая.

Даниэль вошёл одним плавным, но уверенным движением, замер, давая мне привыкнуть.

Почувствовав, как по виску катится капелька пота, я быстро облизнула губы, и все-таки тихо застонала, когда он двинулся в первый раз. Пока осторожно, потом — чуть смелее.

Он пробовал наугад. Не рискуя спрашивать напрямую, узнавал, как мне нравится, и от этой заботы, пополам с неожиданно ярким даже для меня самой желанием, делалось почти невыносимо жарко, а на прикосновения его затянутых в перчатки рук тело отзывалось приятным покалыванием на коже.

В самый удачный момент я осторожно подалась ему навстречу, встречая очередное движение, и Даниэль на мгновение замер, роняя голову на моё плечо.

За упавшими на висок густыми прядями, — вопреки ожиданиям, жёсткими под рукой, — и повязкой я не видела его лица, но сейчас это, вероятно, было к лучшему.

Отдышавшись, он начал двигаться снова — так, что на этот раз тихо застонала уже я.

Ему отчаянно не терпелось, и всё же он не торопится, постепенно заставляя меня забыться и сосредоточиться на нём полностью, подводя к самой грани уверенно и неотвратимо, так, что мне становилось нечем дышать, и каждое последующее движение внутри ощущалось острее предыдущего.

Я пропустила момент, в который перестала подаваться ему навстречу, просто доверяясь, но едва не вскрикнула, когда он снова начал ласкать меня пальцами. Легко, ненавязчиво, в том же ритме, в котором двигался во мне.

Первая вспышка в голове показалась мне ослепительной.

Вторая заставила задохнуться.

После третьей я вцепилась в его плечи, не осторожничая, не думая, не боясь оставить такой же пошлый, как сброшенная на пол рубашка, красный след от ногтей.

В каком-то шальном подобии поцелуя Даниэль снова прижался губами к моему подбородку, и я почувствовала, как горячая влага стекает по моим бёдрам.

Вдохнуть было ещё невозможно, а в груди осталась восхитительная лёгкая пустота.

Он перекатился на спину, чтобы не упасть на меня, вытянулся рядом, и, даже не открывая глаз, я знала, что он, точно так же пытаясь отдышаться, улыбается.

Теперь можно было засмеяться — от удовольствия, от того, как хорошо всё получилось, от того, что он ожидал подобного не больше, чем я.

Отправляясь с Лагардом к алтарю, я уже была уверена в том, что при необходимости с ним можно будет договариваться, но то, что и любовником он оказался превосходным, стало очень приятным сюрпризом.

В этом свете одна из самых сумасбродных моих идей — выйти фактически за первого встречного, — начинала казаться весьма неплохой.

— Можно ещё один вопрос?

— Всегда.

Он по-прежнему тяжело дышал и улыбался, и я открыла глаза, поворачивая голову, чтобы успеть это увидеть.

— Почему все-таки ты решил жениться именно на мне?

Теперь я видела левую, ничем не тронутую половину его лица. Блики догорающих свечей извивались, играя с его чертами, и смотреть на это было приятно.

— Честно? — Даниэль тоже повернулся, чтобы посмотреть на меня, и иллюзия рассеялась, возвращая к реальности, в которой была повязка и тонкий глубокий шрам. — Помимо прочего, я думал о том, что нам обоим не придётся лишний раз утруждаться, запоминая, как зовут супруга.

Всё ещё дрожащей рукой я отвела растрёпанные влажные волосы со своего лица, осознавая услышанное, а потом мы не сговариваясь засмеялись.

Слишком громко, почти истерично, но так искренне, что на глазах выступили слезы.

Даниэль развернулся, чтобы дотянуться до одеяла и накинуть его на меня, а я не позволила ему отстраниться, потянула ближе, чтобы удобнее было набросить край ему на плечи.

— Если так, получается, что ты сам загнал себя в угол?

— Любопытно. Каким образом?

Он всё ещё был расслаблен, но уже начал приходить в себя, потому что смотрел исключительно мне в лицо. Не ниже.

По всей видимости ждал, что теперь, когда горячка этого полубезумного и ничем, по сути, не обоснованного желания спала, мне всё же станет неприятно.

Наслаждаясь восхитительно приятной лёгкостью в теле, я села прямо, не пытаясь гасить блуждающую на губах рассеянную улыбку.

— Потому что ты предлагал мне честный договор. Это значит, что мы будем не только время от времени ложиться вместе в постель, но и жить как супруги. Ужинать. Завтракать. Хотя бы в первое время.

Даниэль помрачнел так быстро, что я успела