теряли времени даром и уже успели собрать какие-либо проясняющие дело факты, — с важностью произнес Дарий.
— Да, кое-что нам уже известно, но впереди нас ждет огромная работа, — не менее важно ответил Даниэль.
— Дарий, для ведения следствия нам потребуются свидетельские показания причастных лиц. Поэтому необходимо твое разрешение на беседы с придворными, охранниками, женщинами и прочими релевантными фигурами, — обратился с просьбой Акива.
— Как главное лицо Вавилонии, я разрешаю вам допрашивать всех без исключения подданных империи.
— Благодарим! Теперь мы начнем действовать, засучив рукава, — за себя и за Даниэля заверил Акива.
— А, случаем, не преувеличиваете ли вы, дорогие мои иудеи, огромность предстоящей вам работы?
— Зачем же нам преувеличивать? — обиженно возразил Даниэль.
— Чтобы набить себе цену! — шутливо заметил Дарий.
— А не преуменьшаешь ли ты сложность задачи? — дерзнул вопросом Акива.
— А к чему мне это? — удивился Дарий.
— Чтобы убавить цену награды! — откровенно заявил Акива.
— Не тревожься, молодой человек, — ответил Дарий на смелый выпад Акивы, — оба получите за труды сполна!
— Надеюсь, — заметил Акива.
— Истина — она на вес золота! — двусмысленно добавил Даниэль.
— А, по-моему, дело это простое, — продолжал подтрунивать Дарий, — чего тут долго думать да гадать, коли надпись на стене!
— Вот именно, что надпись на стене! И никто из придворных мудрецов разобрать ее не мог! — бросил Даниэль, — только я и справился!
— Да полно тебе, Даниэль! Шучу ведь я! — успокоил Дарий, — помните, однако, иудеи, что по нашим вавилонским мерам Валтасар был человеком положительным!
— Мы расследуем дело объективно, отвергаем любые предубеждения! — достойно провозгласил Акива.
— Напомню тебе, Дарий, — сказал Даниэль, — что еще Навуходоносор, отец Валтасара, сильно обидел народ иудейский, убил многих, Храм порушил, да что и говорить — изрядно бед натворил! Вот и сын от отца мог набраться! Но это к нашему делу не идет, мы с Акивой расследуем без предвзятости и беспристрастно!
— И я не одобряю пристрастности, — заверил Дарий, — однако, когда славный Навуходоносор отправил с визитом дружбы послов к вашему царю, тот, вместо того чтобы выражать свое восхищение величием Вавилонии, сам стал хвастать перед послами, да и жена его принялась похваляться украшениями.
— Да чем же было хвастать-то царю иудейскому? — возмутился Даниэль, — народ мой беден и тесним!
— А вот послушай! Говорил, дескать, армия его замечательно пограбила вавилонские города. Стал показывать украденное у нас магнитное железо, слоновую кость, твердый мед, который можно резать ножом! — с досадой вспомнил Дарий предания седой старины.
— Тут ты верно говоришь, Дарий, глупо вел себя царь Иудеи. Поэтому наш пророк поставил на вид монарху сей негодный факт! — парировал Даниэль.
— Не бывает годных или негодных фактов! — раскипятился Дарий, — факт есть факт! Я слыхал о вашем пророке, он предрек глупому царю, что мы, вавилоняне, накажем вас и завоюем Иерусалим, и часть народа иудейского переселим в Вавилонию! Так и вышло! Хвала вашему провидцу! Я восхищаюсь им, и поэтому никто не укорит меня в необъективности.
— Иудеи усвоили урок, — ответил Даниэль, — и другой наш мудрец, коего вы пленили, писал из Вавилона единоверцам в Иерусалим, мол, мы молимся за здоровье Навуходоносора, и вы должны молиться об этом же, а Валтасар, сын великого владыки, весьма добр к народу нашему, и, дай Бог, дальше не хуже!
— Лицемер ваш мудрец, не думал он этого, да и ты так не думаешь, а еще говоришь, дескать, расследование ведешь непредвзято! — сердито заметил Дарий и стукнул посохом по мозаичному полу.
— Что Даниэль думает, то никому знать не дано, — вставил Акива, — мысли в чужой голове даже дядюшка мой читать не умеет!
— Зато дядюшка твой, Акива, помнит, — возразил Даниэль, — как сказал один из наших книжников: “Человеку, спасшемуся от льва, худо попасть в лапы к медведю!”
— Туманно это, — заметил Дарий.
— Лев — это Навуходоносор, а медведь — Валтасар. Медведь не так жесток, как лев, но какая разница, от чьих когтей погибать! — пояснил Даниэль.
— Ваши книжники все на свете перетолкуют и простые вещи в сложные обратят! — убежденно сказал Дарий.
— Зачем спорить о правоте, коли у каждого она своя, — возразил Акива, — давайте лучше дело делать!
— Ты прав, молодой человек! Приступайте к работе, иудеи! — завершил беседу Дарий.
IV
Получило известность выражение, с веками обретшее реноме мудрости: “Плох тот ученик, который не превзошел учителя”. Сомнительна универсальность такого суждения. Истинность оного небесспорна. Известны разнообразные, в том числе и противоположные мнения, и правота многих вполне подкрепляется доказательными доводами. А уж если не получается доказать какое-либо утверждение, то продемонстрировать справедливость его на примере всегда можно. Поскольку существуют различные интерпретации, то, безусловно, найдутся резоны и в пользу приведенной сентенции.
Честолюбивое желание ученика превзойти учителя порой нарушает идиллию бескорыстного сотрудничества сторон. То же самое можно сказать и об эгоистическом стремлении учителя удержать первенство. Используя несомненные достижения современного научного жаргона, можно говорить о неблагоприятных переменах в психологическом микроклимате образовательного тандема.
Копатели сей темы выдвинули немало оригинальных суждений. Скажем, утверждается, что ученик никогда не превзойдет учителя, если видит в нем образец, а не соперника. Или вот еще интересная находка: для иного учителя нет большей муки в жизни, чем слишком приверженный ему ученик.
Теперь обратимся к героям нашей повести, а именно, к ниппурскому образовательному тандему, включавшему учителя Даниэля и ученика Акиву. В начале совместной службы на страже вавилонских законов дядя обучал племянника сыскному делу, и читатель помнит, конечно, историю раскрытия преступлений Йони и Шош.
Прошло время, новая задача потребовала решения, и годы переменили роли.
Следовало раскрыть тайну смерти Валтасара. Посвятив свой талант труду пророка и отчасти запамятовав навыки детектива, Даниэль уже не чувствовал себя вполне уверенно в области сыска. Поэтому он призвал на помощь Акиву. Стало быть, учитель в прошлом, Даниэль превратился в ученика. Искушенный же в сыскном деле бывший ученик Акива приготовлялся стать учителем.
Заметим, что случившаяся метаморфоза ничуть не опечалила Даниэля. Точно также, как не огорчил его факт ужимания семейного бюджета. Возжелав славы в веках, Даниэль сравнительно легко простился с некоторыми благами дня сегодняшнего. Вероятно, пророк полагал, что подлинно великие мысли и деяния никогда не могут быть по достоинству оценены вечно близорукими современниками. Зато, выученные ошибками предков, будущие поколения имеют шанс взобраться на сияющие вершины разума.
Приземленный Акива, в отличие от духовного Даниэля, придавал большое значение лидерству. Еще в Ниппуре, будучи учеником дяди, племянник желал непременно отличиться и превзойти учителя. Теперь, призванный Даниэлем в помощники, а, фактически, в учителя, Акива чрезвычайно гордился доверием Дария и очень желал и надеялся доказать свое превосходство.
Однако, если спросить Акиву, зачем ему
