кружку 0,5 фанты. — Фильм-то хороший.
— Охуенный фильм! Не спорю. Но его было бы в два раза приятней смотреть, если бы мы не поперлись на него в такую рань!
— Я же тебе говорил, билеты оставались только на девять часов.
— С чего бы это, интересно знать? — сказал Миша, разведя руки в разные стороны, после чего принялся судорожно распаковывать свой гамбургер, постоянно качая головой и хмыкая носом.
— Сам же мне круглыми сутками одно и то же твердил: «Коля, Коля! Я хочу попасть на премьеру во что бы то ни стало! Мы обязательно должны увидеть этот фильм первыми!»
— Рот я ебал такие премьеры, Коля! Рот-е… — не успел Миша договорить, как на телефон Коли пришло сообщение с характерным звуком. Он взял смартфон, с обеих сторон нажав большим пальцем правой руки кнопку разблокировки, и посмотрел в загоревшийся экран. За несколько секунд он пробежался по коротким строчкам предложений. На последнем его лицо малость побледнело, глаза расширились, а зрачки по несколько раз перемещались туда-сюда по одной и той же строчке, снова и снова.
Миша, чьи губы были все измазаны в майонезе, оторвался от поедания гамбургера и поднял глаза на Колю.
— Че там? — спросил он, пережевывая только что откусанный кусок.
Плавным движением руки Коля положил телефон обратно на то же место, с которого его недавно взял. Его глаза словно что-то судорожно искали, в то время как мозг пытался осознать только что прочитанную информацию.
— Э-э-э-э-э-эй… — Миша стал помахивать рукой перед Колиным лицом, пытаясь привлечь его внимание.
Их взгляды встретились…
Миша медленно положил недоеденный гамбургер на развернутую упаковку, наполненную останками майонеза и капусты с солеными огурцами, поняв: случилось неладное.
9%
Она лежит на верхней полке скрипучей двухъярусной шконки. Красными глазами с опущенными, как у наркомана, веками она смотрит вверх на потолок с облезлой зеленой краской, чьи мелкие кусочки ежедневно отваливаются, обрекая все это зеленое небо, в конце концов, остаться совершенно голым и невзрачным.
Позади шконки из единственного окна в помещении, закрытого металлической сеткой и стальной решеткой, на нее еле-еле падает утренний солнечный свет.
Лениво поворачивается к стене, избегая его лучей. Закрывает глаза.
Маленькие соленые капли медленно стекают у нее по правой щеке, падая на белоснежную наволочку подушки, образуя тем самым на ней темноватые мокрые пятна.
Ноги медленно подгибаются к груди, сминая простыню под ее телом. Еле слышимый голос, полный горечи и отчаяния, с трудом вырываясь из груди, произносит:
— Прости меня… Прости меня, пожалуйста…
8%
Во дворе на асфальте, в тени высокого шестнадцатиэтажного дома, распласталось мокрое от воды и моющих средств пятно. После тщательной уборки в нем все еще можно было разглядеть вкрапления красного.
Миша и Коля стоят над пятном, опустив головы.
— Говорят, ее тело нашли только сегодня утром, — нарушил продолжительное молчание Коля.
Оба подняли головы наверх, к краю карниза высокого шестнадцатиэтажного дома.
— М-да-а-а-а-а, — сказал Миша. — …Высоко.
Коля посмотрел на своего друга с явным упреком на лице:
— Вот сейчас совсем не подходящий момент для твоих глупых шуточек.
— О боже, — Миша закатил глаза. — Готов поспорить, что, если бы Настя была здесь, она бы точно посмеялась.
Их взгляды снова опустились на мокрое пятно.
— Что-то я не слышу ее смеха, — сказал Коля.
— Странно… — ответил Миша, не смог сдержаться и засмеялся.
Коля махнул на него рукой и пошел в сторону подъезда. Если бы он не стоял к своему другу спиной, тот смог бы разглядеть на его губах с трудом сдерживаемую улыбку.
— Пошли, урод! — позвал он Мишу, поднимаясь по подъездной лестнице.
— Да, да… Господи… Иду… — Миша заставил себя перестать смеяться и вытер слезу под глазом.
Дверь в подъезд открыл случайно выходящий жилец. Коля распахнул ее и зашел внутрь. Миша быстро вбежал по лестнице, но в самом конце остановился и обернулся.
В чертах его лица больше не играло веселье.
— Мда… — как будто устало повторил он.
7%
Дзззззззы-нь! — прозвенел звонок в квартиру 257.
С той стороны послышались быстрые шаги. Людмила Степановна находилась вся в делах, и этот внезапный и нежданный для нее звонок в дверь оторвал ее от готовки на кухне.
Затвор глазка отодвинулся. Миша, не желая упускать такого соблазнительного для него момента, придвинулся поближе к точке обзора и растянулся в широкой улыбке, обнажая перед хозяйкой все тридцать два зуба.
— Прекрати так делать, — раздраженно сказал Коля, толкая Мишу в бок локтем. — Ты хочешь, чтобы она нам не открыла?
— Да расслабься, Колясик. Уверен, она в восторге от моей улыбки. Я пиздец какой обаятельный!
Людмила Степановна стала одной рукой открывать дверь, а другой креститься:
— Господи, спаси и сохрани этого блаженного.
Она любезно пригласила обоих в квартиру, в которой витал запах блинов, усадила каждого за кухонный стол и поставила кипятиться чайник.
— Заебись! — воскликнул Миша. — Ща блины пожрем!
Закончив с последним блином, хозяйка положила его на тарелку, на которой уже сформировалась большая стопка, и поставила ее на стол. К тому времени чайник вскипел. Тогда Людмила Степановна достала две чайные кружки, налила в них заварки и залила все кипятком.
У парней не было необходимости говорить ей, сколько нужно положить сахара или налить молока каждому в кружку. Давнее знакомство с этой женщиной избавляло их от подобных уточнений.
Она поставила две кружки на стол на специальные деревянные подставки и присела напротив ребят.
Миша посмотрел на нее с неким упреком и удивлением.
— Ой! — воскликнула хозяйка и чуть ли не прыгнула со своего места. — Совсем забыла! — Открыв холодильник и достав оттуда пачку сгущенки, сметаны и банку варенья, она разлила часть содержимого по двум разным пиалам и поставила рядом с ребятами.
Миша тут же принялся уплетать блины, обмакивая их в сгущенку и запивая все чаем.
— Людмила Степановна… — начал Коля, когда хозяйка наконец-то прекратила суетиться и присела рядом с ними.
— Да знаю я, о чем ты хочешь меня спросить… — перебила она, махнув рукой с кухонной тряпкой. — Сама не верю в то, что произошло… Света и Настя так хорошо дружили. Были лучшими подругами!.. Да вы и сами об этом прекрасно знаете.
— Правда, в последнее время они поссорились, — уточнил Миша.
Людмила Степановна посмотрела на Мишу, и ее глаза начали медленно мокнуть.
— Боже… — сказала она, закрывая рот. — Света, как ты могла!
Коля повернулся к Мише:
— Вот зачем ты это сказал?! Людмила Степановна, не переживайте вы так…
— Как не переживать-то, Коля! Я же ее с малых
