ли, наяву ли), Вера ещё живее чувствовала невидимую связь между ней и часами, и отчётливо слышала, как их сердца стучат в унисон.
Не успела машина остановиться у главного входа, как Вера пулей выскочила из неё и стала нетерпеливо переминаться с ноги на ногу, ожидая пока выйдет Виктор Степанович.
Вдруг к Вере на плечо села птичка. Вера осторожно скосила глаза — зелёная. Птичка потёрлась головкой о Верину щёку и защебетала прямо на ухо. Вера аж подпрыгнула от неожиданности. Птичка слетела с плеча, а затем приземлилась обратно на него. Опять запела, и ей в ответ донеслась трель откуда-то сверху. Вера подняла глаза и увидела ещё одну зелёную птичку на подоконнике окна третьего этажа.
— Деда! — с криком бросилась Вера ко входу в больницу, но Виктор Степанович успел схватить её за рукав куртки и остановить:
— Скажи что ты в палату 305! А то не пропустят же.
Виктор Степанович отпустил Веру, и в мгновение она скрылась за дверью.
Из машины вылез Верин отец и удивлённо уставился на уже захлопнувшуюся дверь.
— Здравствуйте, я в палату 305! — выпалила Вера, подбегая к высокой длинной стойке и вытягиваясь на цыпочках, чтобы её заметила женщина в белом халате.
Женщина недовольно оторвала взгляд от каких-то бумаг и неприветливо уставилась на Веру:
— Кем будете? — буркнула она.
— Внучка! — выдохнула Вера.
Женщина недоверчиво подняла бровь и пристально посмотрела на Веру. Но Вера и не думала смущаться или отводить глаза.
— По лестнице на третий этаж и направо по коридору.
Вера оглянулась вокруг, увидела лестницу и помчалась туда, на ходу бросая «спасибо».
Ей вдогонку донеслось: «… И не бегать по больнице!», но она этого уже не услышала.
Вера стояла перед белой крашеной дверью. Круглая бронзовая табличка, прибитая маленькими гвоздиками, смотрела на неё сверху вниз. В коридоре было тихо. В палате тоже. Ей вдруг показалось, что во всей больнице стало тихо, будто все разом задержали дыхание. Вера задержала дыхание и всё стояла, держась за ручку двери не смея её повернуть.
«А вдруг в палате не мой дедушка? А вдруг это просто знакомый Виктора Степановича? А вдруг он очень болен? А вдруг меня не узнает? А вдруг…»
Звонкая птичья трель из-за двери палаты будто лёгким ветерком унесла прочь безрадостную череду мыслей, и Вера открыла дверь.
Дедушка лежал на кровати с открытыми глазами и смотрел в окно. За стеклом по подоконнику прыгала зеленая птичка и звонко напевала весёлую мелодию. Дедушка улыбался.
— Деда! Деда! — Вера бросилась ему на шею и крепко обняла. — Я тебя нашла! Нашла! — всхлипывала Вера и смеялась одновременно.
Дедушка прижался к внучке щекой и медленно обнял рукой.
— А ты мне снилась. Мы гуляли по лесу, кормили белок, слушали птиц… Может, ты мне до сих пор снишься…
Вера утёрла слёзы и села на кровать:
— Нет, я настоящая! Ты настоящий! Сейчас и папа придёт! И Виктор Степанович!
— Какой Виктор Степанович?
— Ну, твой давний сосед. Он помог мне тебя найти.
На мгновение по лицу дедушки побежала тень, будто он вспомнил что нехорошее, и он немного нахмурился.
— Послушай… — начал было дедушка, но в распахнутую дверь постучали, и он не успел договорить.
Вера обернулась на звук и тут же забыла, что дедушка хотел что-то сказать — на пороге стоял её отец с озадаченным выражение лица. Он долго стоял в дверях, будто не видя ничего перед собой, но потом разглядел Веру… Дедушку… Удивился… Просиял… и быстрым шагом подошёл к ним.
— Папа, — сказал он тихим голосом и взял дедушку за белую слабую руку. — Я не знал… Не знал. Мы тебя так долго искали… А ты оказался совсем рядом… Мы сегодня же заберем тебя домой!
Отец всё говорил и говорил, а Вера заметила в дверях Виктора Степановича, стоявшего в полумраке коридора и не решавшегося зайти.
«Наверное, не хочет нам мешать, — подумала Вера, спрыгнула с кровати и пошла в коридор его позвать».
Виктор Степанович отошёл от двери и пропустил Веру перед собой.
— Заходите… — попыталась сказать Вера, но Виктор Степанович опять её перебил:
— Говорил же что вывела, а ты мне не верила… — улыбнулся он, а потом добавил: — Мне пора.
— А как же…
— Не переживай, я на автобусе вернусь.
— До свидания, — ответила Вера, и быстро добавила, — Спасибо вам за всё!
Вдруг Вере захотелось чем-то отблагодарить Виктора Степановича и она вспомнила про белый камешек с чёрным ветвистым узором, похожим на дерево, что всё ещё лежал в её кармане.
Она достала камешек и смущённо протянула его Виктору Степановичу на открытой ладошке:
— Возьмите, это вам!
Часы больно кольнули, будто в самое сердце. У Веры даже дрогнула рука, но не успела она её убрать, как Виктор Степанович уже держал камешек в руке и улыбался.
— Спасибо-спасибо! Это самый лучший подарок в моей жизни. А теперь мне точно пора бежать, чтобы успеть на автобус.
Виктор Степанович заспешил по коридору к выходу, будто боялся, что Вера передумает и отберёт у него свою детскую находку обратно.
Вера лишь пожала плечами ему вслед, вспомнила о дедушке и вернулась в палату.
Эпилог
Виктор Степанович, несмотря на свой преклонный возраст, бодро бежал по каменной дороге. Впереди показался маленький деревянный пирс с привязанной к нему лодкой.
Виктор Степанович быстро залез в лодку, отвязал её и что есть силы погрёб к противоположному берегу пруда.
Он спешил. А в голове крутились мысли:
— Я скоро буду дома! Дома! Дома! После стольких лет! Я смогу спокойно жить и, наконец, не видеть никого вокруг! Больше никаких поисков! Никакой возни с детьми, стариками, соседями, служащими, врачами…
Виктор Степанович спешно вылез из лодки на другой стороне пруда и снова побежал по каменной дороге, на ходу доставая из кармана белый камешек и крепко сжимая его в руке.
Его ключ. Ключ к миру тьмы, безмолвия и одиночества — всему тому, что он по ошибке потерял много лет назад, и к чему так стремился все эти годы и столетия.
И не было дела ему уже ни до Веры, которую он заманил в свой гиблый лес и чуть не сгубил, ни до её дедушки, которого он давно нашёл в своём лесу без сознания, полгода держал в коме в больнице и скрывал от родных, ни до других загубленных им душ, которые так и не смогли найти ему потерянный ключ.
А Вера? У неё всё наладилось. Дедушка вернулся домой и быстро окреп на домашних супах, кашах и компотах.
Из
