Лирическое настроение нахлынуло.
— Пойдемте потанцуем.
— Нет, Козырев! Без жены неудобно. А где ваша девушка?
Козырев ответить не успел: увидел Зиночку. Оркестр умолк, и она, сияющая, шла с Маркиным к ним. «Так вот он почему сюда рвался?» — подумал Александр Васильевич.
Зину Мельников знал хорошо. Тихая. Застенчивая. Любит людей смелых, волевых. Ее идеал — человек подвига. Видимо, поэтому и не найдет себе подходящего хлопца. Она остановилась перед Козыревым смущенная, будто загипнотизированная.
— Ой, здравствуйте, Александр Васильевич! Я и не заметила.
— Куда уж репей заметить, коль рядом пион расцвел.
Мельниковская шутка огнем обожгла Семена:
— Кстати, не одна Б-буланова от пехоты без ума, — с издевкой сказал Маркин. — Непонятно, п-почему ты свой адрес от прежней любви скрыл? — Семен вынул из кармана сложенный вдвое конверт, расправил и протянул растерявшемуся Козыреву. В нижней части конверта Мельников машинально прочел: «...Жаровой Ирине». И сразу Маркин стал ему противен. Не любил Александр Васильевич людей, которые пакостили. Зина тоже расстроилась. С неохотой пошла танцевать с Маркиным.
— Письмо действительно от вашей девушки? — спросил Мельников.
— Да. Нравилась когда-то, — Козырев только сейчас запрятал конверт.
— Ну, что ж, до свиданья, лейтенант!
— До свиданья, товарищ капитан! Так вышло... Даже неудобно.
— Ничего. В молодости все бывает. Только не запутайся.
Закончился танец, и Зина быстро пошла в раздевалку. За нею спешил Семен. Что-то ей говорил. На улицу Козырев вышел следом за ними. Падали на подмороженную землю снежинки, шуршали под ногами пожухлые листья. Козырев прибавил шаг. Он слышал, как Семен пытался завязать с девушкой разговор:
— Что же вам привезти из Ленинграда? — допытывался Маркин.
Козырев не сдержался:
— Совесть себе! Подленький ты человек! — Он чувствовал, что погорячился, но отступать было поздно. Оборвала Зина:
— Прежде чем судить о нравственности других, надо заглянуть в свою душонку.
— Зина...
— Хватит. Поспешите, Козырев, вы еще успеете на автобус!
Недолго продолжалось блаженство и для Семена. Едва Козырев поотстал, Зина резко повернула лицо к Маркину.
— И вы хороши!.. Не провожайте меня. Так может сделать только, только... — круто повернулась и вдруг побежала.
Маркин долго стоял на дороге. С хмурого неба сыпал крупный снег. Было обидно. Но ему нравилась Зиночка. Ох, как нравилась! Посмотрел на часы. Скоро десять. Поплелся в ресторан.
Было почти одиннадцать, а Козырев не ложился. Взволновало письмо Ирины. Решал, что делать, перед глазами стояла Зина.
Еще раз перечитал письмо и прошелся по комнате. Да, нужно срочно ответить. Вырвал из тетради лист бумаги.
Утром он перепечатал письмо на машинке и отправил Ирине.
7
Катастрофа
Едва забрезжил рассвет, капитан Шевцов был уже на ногах. Сегодня предстоял вылет на новом истребителе. Ему первому доверили этот ответственный полет.
Чтобы не разбудить жену и дочь, Шевцов на носках подошел к окну и всмотрелся в редеющую темноту. На улице не то туман, не то еще не рассвело. Отошел от окна, и начал собираться.
— Ни пуха ни пера, Леша! Будь осторожен, — беспокойно прошептала с постели жена. И так всякий раз, отправляя его в полеты.
Шевцов поцеловал ее и вышел из комнаты. Деревья густо покрылись иглами инея. Видимость скверная.
Получив «добро» на вылет у врача, Шевцов поднялся на третий этаж, где располагались синоптики.
— Ох и туманище! Как прогноз?
— Через час туман рассеется, — ответил лейтенант-синоптик.
Его уверенный тон поднял настроение Шевцова. Вместе с лейтенантом подошел к окну. На улице уже было светло. Туман поредел. С высоты третьего этажа видимость не так уж плоха.
Шевцов спустился вниз и пошел к самолету. У караульного помещения встретился Маркин. Семен был дежурным по стоянке. Это удивило Шевцова. Маркин только позавчера вернулся из Ленинграда и сегодня, как будто бы, не должен дежурить.
— Жаль, что вы в наряде, — ответил на приветствие Маркина Шевцов. — Сегодня вечером я собирался с вами побеседовать.
Семен хмуро опустил голову. Беседа с парторгом эскадрильи не сулила приятного.
...Перед командировкой в Ленинград, расстроенный холодным отношением Зиночки, Маркин пошел в ресторан. Прилично выпил. Его забрал патруль. Утром чуть не опоздал на самолет. Майор Кикнадзе взыскание не наложил. Сказал, что разберется и после возвращения строго накажет. Позавчера объявил строгий выговор. И вот Шевцов.
— Жаль, — повторил Шевцов. — Придется перенести нашу беседу. Кстати, вы за себя дежурите?
— Мы с техником-лейтенантом Прокудиным числами поменялись. Его жену позавчера в роддом положили.
— Похвально, что пошли товарищу навстречу. Побеседуем завтра.
Обидно было Шевцову. Давно в эскадрильи не было нарушений воинской дисциплины. Размышляя, не заметил, как подошел к самолету. Механики вытянулись у киля, а техник, старший техник-лейтенант Авдеенков, доложил, что истребитель к полету подготовлен.
Сопровождаемый техником, летчик пошел осматривать самолет. Проверил заправку топливом и собрался влезть в кабину посмотреть по приборам зарядку газами, но тут подъехал «газик» командира части. С полковником Шиловым приехал новый начальник штаба подполковник Волков.
Пока Шилов беседовал с летчиком, Волков подошел к Авдеенкову.
— Лично принимали самолет от дежурного по стоянке?
— Так точно! Все в порядке, товарищ подполковник!
Авдеенкова Степан Герасимович знал только по документам да отзывам Мельникова и начальства. Мнение одно: надежный! Лучший техник части. Конечно, он готовил самолет добросовестно, но в расшифрованной радиопередаче прямо сказано: «Вылет нового самолета планируется в декабре». Не задумана ли диверсия?
Степан Герасимович подошел к Шилову. Тот отдал команду Авдеенкову открыть лючки, и все вместе повторно осмотрели самолет. Заглядывал и Волков. Зрение и слух были напряжены до предела. Нет, не жгуты электропроводки и тяги рулевого управления привлекали внимание чекиста. Его беспокоило другое: не побывала ли здесь чужая рука? Да, неспокойно было на душе у Степана Герасимовича. Одно утешало: пломбы целые! Самолеты, вроде, охранялись надежно.
Прогноз метеослужбы оправдался. Туман вскоре исчез, и Шевцову разрешили вылет.
— Ландыш! Я — тридцать второй! Прошу разрешить запуск!
— Запуск разрешаю! — ответил Шевцову командный пункт, и пронзительный рев турбины огласил аэродром. Словно удивляясь внезапному шуму, из-за дальних карагачей выползло холодное солнце. Слегка вздрогнув, самолет порулил по бетонке.
Вот и взлетная полоса. Короткая остановка. Мощный гул двигателя, и истребитель стремительно мчится вперед. Вот он оторвался от земли и стрелой пошел ввысь.
Установив обороты турбины на заданный режим, Шевцов внимательно посматривает на приборы. Высота быстро растет. Новый истребитель уже на целый километр выше практического потолка старого «собрата». И это не
