Книга Ашер Блэк - Паркер С. Хантингтон

Тем не менее, прежде чем отвернуться, я успеваю хорошенько рассмотреть этого человека. Вытянутый, как чемпион-тяжеловес, одетый с ног до головы в черное, он очень страшен. Пугающий. Татуировки в виде змей, которые спускаются ниже рубашки и поднимаются к его тщательно выбритой голове, вызывают у меня непрошеные мурашки. Они только подчеркивают его суровый облик.

По мне пробегает жуткая дрожь, и я быстро ныряю в женский туалет, стремясь оказаться подальше от этой пары.

К тому времени, как я выпрямилась и закрутила волосы в хвост, я уже успокоилась. Выйдя в туалет, я возвращаюсь к раковине и только тут понимаю, что спор снаружи стал еще громче. Я хочу уйти по-тихому, но эти двое подошли еще ближе к двери уборной. Я никак не могу уйти, не привлекая к себе внимания, а моя интуиция подсказывает, что мне точно не стоит привлекать к себе внимание.

Раздается стук, за которым следует резкий крик. Мое дыхание сбивается. Я приоткрываю дверь и выглядываю наружу. Страшный парень держит в одной руке пистолет, а в другой — шею девушки. Его тело плотно прилегает к ее телу, прижимая ее к стене. Если бы он не держал в руке пистолет, я бы классифицировал их поведение как сексуальное.

Но нет, он пытается запугать ее, и это срабатывает… на мне.

У меня отпадает челюсть. Конечно, они находятся в пустом коридоре, но это все равно общественное место. В клубе так много глаз, а в коридоре нет дверей. Любой может пройти мимо и посмотреть, что происходит. Учитывая, что на этаже расставлена вся охрана, я вообще удивляюсь, как их еще не поймали. Неужели этот парень не боится, что кто-то может увидеть, как он расправляется с девушкой? Да еще и с пистолетом!

Я еще немного приоткрываю дверь, стараясь оставаться бесшумной и незаметной. С этого угла мне удается разглядеть толпу в клубе.

Что за чертовщина?

Я потрясена до невероятия. Эти двое находятся на виду у всех, но люди практически не обращают на них внимания. А те, кто все же смотрит, отворачиваются меньше чем через секунду, как будто ничего не видели.

У меня сжимаются кулаки. Этот парень, конечно, страшный, но они все трусы, раз ничего не делают. Но, с другой стороны, я тоже. Это я прячусь в туалете. Я должна помочь ей, но что я могу сделать? У него пистолет, ради всего святого. Пистолет.

За время, проведенное в путешествиях по странам третьего мира, я привыкла к оружию и опасности. Но это Америка. Самая богатая часть во всем мире. Здесь должно быть безопасно. Я не должна была оказаться в ситуации, связанной с оружием, в первый же день своего возвращения.

Я закрываю дверь в туалет, стараясь не шуметь. Мое сердце колотится, пока я перебираю варианты. Очевидно, что я должна помочь девушке. Но если я выйду и буду драться с ним, то подвергну риску нас обоих. Моя подготовка по самообороне заключается в том, что в старших классах школы я ударила по яйцам одного подростка, и больше ничего. Я не смогу одолеть пистолет! Я даже не знаю, с чего начать.

Об охранниках тоже не может быть и речи. Чтобы их предупредить, нужно пройти мимо этого парня. Опять же, у него есть пистолет. Я не дура, и у меня нет желания умереть. Сегодня я не буду играть в героя.

Я вспомнила о своем телефоне в клатче. Я могу позвонить в полицию и надеяться, что они приедут вовремя. Так я и поступлю. Это лучший вариант, успокаиваю я себя. Я достаю телефон и набираю 9-1-1, с затаенным дыханием ожидая гудка. Я отхожу подальше в туалет, чтобы не шуметь.

— 9-1-1. Что у вас случилось? — Голос оператора глубокий и мужественный, спокойный и сильный.

Это меня очень успокаивает.

Я закрываю глаза, позволяя его голосу на короткий миг придать мне сил.

— Э-э… — Я колеблюсь, не зная, что сказать. Я никогда раньше не звонила 9-1-1. — Я в туалете в клубе, а из двери выходит парень с пистолетом. Он душит девушку. Что мне делать?

— Прежде всего, мэм, сохраняйте спокойствие. В клубе много народу?

— Да, — говорю я, изо всех сил стараясь не выдать своего недоумения.

Он что, серьезно? Это вечер пятницы в районе колледжа в самом густонаселенном городе Соединенных Штатов. Конечно, здесь многолюдно.

— В каком вы клубе?

— Бродяга.

На линии раздается пораженный вздох, прежде чем оператор приходит в себя. Он говорит, хотя и слабо:

— И там есть мужчина с оружием?

— Да.

У меня начинаются плохие предчувствия. Ну, у меня уже было плохое предчувствие, но это было в основном беспокойство за девушку. Теперь это тревога и за меня.

Неужели я застряла в "Сумеречной зоне"?

Если да, то где Брюс Уиллис?

И как, черт возьми, мне выбраться?

Наконец оператор снова заговорил:

— Вы уверены, что хотите сообщить об этом?

У меня отпадает челюсть.

Что? Серьезно?

Разве полицейским разрешается спрашивать об этом, когда кто-то сообщает, что страшный парень держит в руке пистолет и душит женщину? Это просто странно. Это что, обычное дело? В Нью-Йорке оружие считается прелюдией? 50 оттенков серого не подготовили меня к этому.

О, боже.

А что, если я просто прервала извращенный секс?

Это сделает меня не хуже Голубоглазого. А он засранец. Я не хочу быть засранкой. Они мерзкие, уродливые и вонючие… Я заставляю себя прекратить нервный бред. Это одна из моих многочисленных дурных привычек.

Я снова высовываю голову, чтобы увидеть, как Страшный Парень проводит руками по бокам тела девушки. Медленно и чувственно, но пистолет все еще на месте. Свет отражается от курка, подмигивая мне, несмотря на его смертоносность. Он может выстрелить в любую секунду.

Неуверенность, охватившая меня, уходит из организма. Я отступаю в туалет, уверенная, что поступаю правильно. К тому же я и раньше боялась за эту женщину, но теперь мне все больше не по себе от своей роли в этом деле. Я хочу уехать как можно скорее, не став главным свидетелем убийства, и копы — все еще мой лучший вариант.

— Да, — твердо говорю я, не оставляя места для сомнений.

— Вы уверены, что он не охранник?

Я вспоминаю одинаковые костюмы, в которые одеты все охранники в клубе. В приталенных брюках и темно-синем пуговичном костюме этот парень одет так же, как Зик, только Зик по сравнению с ним выглядит как маленький мальчик. Этот парень, конечно, строен, как охранники, но одет не так, как они.

— Я