и не упала, но ей явно неприятно. Вскоре зверь присел на ветку, дабы снова дать волю желудку, но, кажется, в нём уже ничего не осталось, и изо рта просто начала выходить какая-то пенистая жидкость.
Отлично!
— Вау! — крикнула Анаэль за спиной, — Круто!
Я повернулся к ламии. Её рот растянулся в улыбке, а глаза расширились в восхищении. Ручками она аплодирует мне. Кончик змеиного тела поднялся и очень сильно задрожал.
— Да! — немного задрал я нос, — Какое прекрасное дерево! Мало того, что красивое, так ещё и защищает нас.
— Ага! А я бы до такого не додумалась!
— Ну, ты слишком маленькая, чтобы так кинуть фрукт…
— Ага! Но всё же вы так хорошо всё придумали!
— … Наверно, — засмущался я. Подобным образом меня редко хвалят…
А ведь мог додуматься раньше… Всё ведь так очевидно.
— А ещё вы так круто кинули!
— Кхм, — кашлянул я в кулак, — Ладно, хватит. Нужно уже уходить.
— Ага!
Я присел на колени, протянув ламии руку, а она сразу же полезла в рукав.
— А ещё на этот раз переберись-ка ко мне на плечо. А то немного не удобно, когда ты на руке. Да и раз уж скатии нет, то стало побезопасней.
Когда Анаэль забиралась выше, на моё плечо, она не выходила наружу. Змейка поползла под рукавом, из-за чего в определённый момент мне стало щекотно и по телу побежали мурашки.
— Как высоко… — сказала она, забравшись… И начала обвивать мою шею.
Пот начал активней вырабатываться по телу от её прикосновений, но я понимал, что ей просто не за что там толком ухватиться. Однако не привык я ощущать прикосновения к себе кого-либо.
— Что-то не так? — облизала змейка воздух.
— Н-нет, всё нормально.
* * *
Дева спустилась с божественных чертогов. Стоит она на возвышающихся до небес горах.
В деснице её, что карает грешников, лежит обоюдоострый меч, что не скуёт даже самый искусный человеческий кузнец, а тело покрывают полные стальные латы, что обращают в бегство слабых духом. Из-под закрытого забрала еле виден красный глаз.
А пред ней раскинулся удивительно прекрасный вид — белоснежные вершины гор, в которых играют яркие цвета рассвета. Дева остановилась на мгновение, дабы полюбоваться сей прекрасным зрелищем, но тут же начала спускаться по горной гряде, шагая уверенно и плавно, словно идёт не по каменной дороге, а двигается по мягкому ковру.
Мгновение и оказалась она в городе людском.
* * *
Человеку снился странный сон. Будто стоит он в великом римском городе, развернувшем множество строений, что тонут в далёких плывущих облаках. А на улочках вокруг него муштрует армия миллионная, одетые в пластинчатый доспех «Лорика сегментата» и в многотысячных когортах несут они свои знамёна.
— Человек, — послышался женский голос за его спиной, — Держи.
Раздался заглушённый маршировкой войск звук падения меча.
— Подними его и сразись со мной.
Человек повернулся. Он не мог вымолвить ни слова.
— Подними его.
И всё же взял он меч.
Глава 3
Напоминает бабочек
Одну корзину я нагрузил фруктами гутто, а другую оставленными богиней припасами. Анаэль забралась на плечо обвив шею.
— Что ж, Анаэль, уходим?
— Ага! — крикнула, всё ещё возбуждённая от моего «подвига», Анаэль около уха. Громко, неприятно…
— А ещё нам стоит быть тише, — сказал я, немного скривив от её крика лицо — Мы не знаем, что может скрываться в этом лесу, а потому нужно быть аккуратней.
— Но у нас же есть гутто…
— Ты же сама говорила, что только большинство животных ненавидят его запах. Большинство — не все. К примеру, вон те птицы — кивнув в их сторону, — Подлетают к дереву и им всё равно.
— А… Я сглупила, да? — погрустнела змейка.
— Ничего страшного, — улыбнулся я, — Главное, учись на своих ошибках.
— Угу.
— Кстати, а ты знаешь, где находится хоть какое-нибудь поселение?
— Нет, — покачала она головой, — Я даже не знаю с какой стороны пришла.
— Эхх, ладно. Значит, найду дерево, на которое смогу забраться, и осмотрю окрестности с него.
Я уже собираюсь взять корзины, как Анаэль останавливает меня:
— П-подождите…
— Да? — остановился я и посмотрел на неё
— Эмм… Понимаете… — отведя взгляд.
Ламия сцепила руки и посмотрела вниз. Она стесняется? Но она не краснеет и ушки не дёргаются, так что дело должно быть в другом. Скорее всего ей просто страшно признаться в чём-то.
— Анаэль, можешь говорить. Моё отношение к тебе от сказанного никак не изменится. Ну, если это, конечно, не убийство. Не убийство ведь?
— Н-нет! — замахала она руками, — Эт-то… Другое.
— Хмхм… Слушаю.
— Я боюсь солнца…
— … Просто боишься или из-за чего-то?
— Эмм… Когда я немного побуду на солнце, всё моё тело начинает болеть, будто от огня. А если долго буду под солнцем, то на следующий день везде появляются… красные шарики с кровью внутри.
— … А чешуя твоих родственников была такого же цвета, как и тебя? Да и вообще у всех ламий?
— Н-нет. Они других цветов…
— И коже не такая белая, как у тебя?
— Угу.
Боязнь солнца, белые волосы и белая кожа… Альбинизм?
— Анаэль, посмотри мне прямо в глаза.
— Х-хорошо…
Я прищурился и начал пристально разглядывать ламию. Застеснявшись, она начала прикрывать руками интимные части тела — маленькую грудь и то, что ниже — несмотря на то, что до этого обвязалась тканью.
Я слышал, что у альбиносов красные глаза и плохое зрение. У Анаэль, напротив, они полностью бледно-голубые, с вертикальными черными зрачками. А не так давно она смогла разглядеть на большом расстоянии скатию. К тому же, ни разу не слышал, чтобы у альбиносов из-за солнца появлялись подобные ожоги так ещё и с кровью внутри. Но всё это могут быть просто различия между расами людей и ламий.
Значит здесь встречаются заболевания, такие же, как и в моём мире?
По тому, как говорила Анаэль до этого, становится понятно, насколько сильно ламия из-за этого переживает. Нужно оказать ей поддержку.
— Спрячься пока под одежду, а я постараюсь как можно быстрее перебежать полянку. Причём прячься там, где тень. А то белая рубашка будет немного пропускать свет. Хорошо?
Можно, конечно, сначала
