class="p1">СВ (краснея и наклоняясь): Ну пожалейте вы меня, будьте людьми!
Повариха Надя: А сейчас не люди, что ли?!
Бухгалтерша Лена: А женщины вообще не люди, что ли?!
Зал: УУУУУ!
СВ: Ну я же нормальный!
Водитель Арам: Один ты нормальный? А мы ненормальные, да?!
СВ: ДА! ВЫ ВСЕ ТУТ… ЁБНУТЫЕ!
Зал взрывается. Бригадир с товарищами бегут к сцене с кулаками. Председатель выскакивает им навстречу и пытается остановить. Сергей Валерьянович хрипит и оседает на пол.
Председатель: Товарищи! Это непотребно! Ему нужна скорая!
Бригадир: Да за такие взгляды он до скорой не доживет!
Повариха Надя (пробираясь к выходу): Чтоб ты сдох там в своей больнице как собака! (кидает в Сергея Валерьяновича огрызок рогалика)
Водитель Арам: Не унижай собак, жирная тварь!
Повариха Надя: ЧТООО?! (бросается на Арама и начинает его душить)
Бухгалтерша Лена: (бежит к Араму сквозь ряды) Руки от женщины, ублюдок!
Все дерутся. Председатель наклоняется над Сергеем Валерьяновичем, достаёт телефон и набирает 03.
Председатель: Алло, скорая? Нам бы машину на экзоскелетный завод. В актовый зал. У нас тут инфаркт на товарищеском суде. (Смотрит на синего Сергея Валерьяновича). Только нам бы врача… Ну, знаете… Худого и русского.
В трубке что-то кричат.
Председатель: Постойте, я не фэтф… И не нац… Подождите! Алло?
В трубке звучат короткие гудки. Сергей Валерьянович хрипит и закатывает глаза.
Занавес.
Начальник
Вот и дожили мы с моей Любой до того, что притворяемся спящими. Лягу, бывает, за полночь, отвернусь к стенке — чувствую, придвинулась вплотную к спине и задевает волосами плечо невзначай. Но я не шевелюсь, прижался лбом к холодному бетону и думаю: надо бы засопеть поправдивее, пусть решит, что я уже уснул. Втягиваю медленно носом воздух и изнутри так тихонько «у… мм…» — мол, задавило меня уже подсознание, не буди. Вставать рано.
Отодвигается тогда, отворачивается. Поправляет одеяло немного обиженно, затихает.
Вы не подумайте, не такой уж я и мудак, это всё не только с меня началось. Понятное дело, лет десять назад у нас внутри ой полыхало, туши-не потушишь ни песком, ни пеной. Ну а потом прижились, попритёрлись, вроде как и удивить больше нечем — сымай трусы да погнали, всё по плану: сначала так, потом эдак… Оглянуться не успел, как любовь в долг превратилась, да и самих жизнь потрепала: я на веник потасканный стал похож, она вообще иногда на Ждуна этого вашего смахивает. Смотришь, как сидит у телевизора — заржать хочется и грустно в то же время. Ну, ладно, жизнь не сахар, никто ж не обещал, что будет легко. Перестали свет включать, а в темноте под одеялом всё мягко на ощупь. Но ей, вроде как, ласки не хватает: «грубый ты стал, Вовк, хвать да хвать». А какая ласка, если батон режешь и думаешь — запустить его, что ли, ей в бубен? Вот смеху-то будет! Каждый день одно и то же перед глазами, а в метро видели какие шастают? Ох, как с подиума, таких надо на лимузинах катать по центральным улицам. Ну, у меня машины нет, у меня вообще ничего толком нет, не удался я как-то. С другой стороны, и она не Софи Лорен…
Я первое время пытался потактичнее быть, поромантичнее всё… Но она лежит, как палка в осеннем лесу и не шевелится. Хрен её разберешь! Сейчас полезешь, а она опять «всё тебе об одном, нельзя просто пообниматься что ли?». Ну, я в один миг плюнул — в пизду это всё, думаю, оно мне надо? Придумал отворачиваться, врать, что устаю на работе, повысили меня ещё как раз вовремя.
И, знаешь, что? Пришла к нам практикантка, вылитая Любка двадцать лет назад! Поглупее, правда, да и до метрошных не дотягивает, больно деревенская у неё моська. Я не только от жены, я бы и от жизни своей отвернулся, чтоб не видеть ни джинсы эти перешитые, ни взгляд свой застиранный, но мне не шестьдесят всё же, природа просит… А Ленка, практикантка эта, в рот смотрит и знает, сучка, на что давить — юбочки все эти, каблуки, чулки опять же… У них там сейчас не мода, а бордель.
Меня директор к себе вызвал: давай, говорит, Владимир Андреич, ты теперь руководитель, готовь людей на смену, я скоро на повышение, тебе тоже давно пора. И отдал мне эту Ленку на попечение. Тут уж я к жене совсем охладел. Когда перед глазами целый день в кабинете такое творится, от платков и носков махровых только сморщишься. Придёшь, бывало, с обеда, а она глаза округлит томно так и говорит мне: «Ой, Владимир Андреич, грустно вечерами, с кем бы умным в этом городе поговорить? У меня на Златанской пятьдесят шесть, в этой несчастливой тринадцатой квартире так пусто, так непривычно, даже поужинать не с кем». А я сижу, пытаюсь лицо построже сделать и папку на колени хлоп, чтоб она чего не подумала…
Любка, может, и догадывается (вы ж всё чувствуете!), но ничего мне не говорит. А чего говорить? Вроде, ничего и не происходит.
Эх, Макарна, зря ты напилась опять в рабочее время и уснула, пол-магазина у тебя мужики под шумок растащили. Я, вот, тоже букетик возьму небольшой, но я отдам, ты же знаешь. Я человек честный. Сейчас ещё рюмку бахну, да пойду с цветами… А к кому, не решил. Может, туда, на Златанскую, в несчастливую тринадцатую квартиру. А, может, Любке подарю, пусть улыбнётся.
Мы в последнее время редко с ней улыбаемся.
Хобби Степаныча
Ближе к собственному пятидесятилетию Евгений Степанович понял, что заскучал. Вроде бы и сына вырастил, и берёзку во дворе посадил, и квартирку купил не в реновационной хрущёвке, а в нормальном новострое класса комфорт плюс — а живётся всё равно как-то постно.
Зевая в ежедневной столичной пробке, Евгений Степанович вертел головой по сторонам и вспоминал детство. Вот в детстве всегда было весело: постоянно носились по двору в догонялки, коллекционировали марки и фантики от американской жвачки. И не скучали. Никогда не скучали, потому что было…
«Потому что было хобби!» — осенило Евгения Степановича, — «Точно, мне нужно придумать себе хобби!»
Воодушевлённый Евгений Степанович добрался за два часа до дома и тут же пошёл на кухню советоваться с женой.
— Вот скажи мне, Лен, — Евгений Степанович тряс в воздухе куском докторской колбасы, насаженной на вилку, — Какое бы мне хобби подошло?
— Мусор выносить тебе бы вовремя подошло, — ворчала Лена.
— Эээх, баба… — разочарованно махал рукой Евгений Степанович.
— Ну Жень, ну ты чего колбасой-то кидаешься! — кричала в ответ жена, поднимая слетевший с вилки кусок колбасы.
Евгений Степанович маялся ровно три дня, до тех самых пор, пока не у него не сломался автомобиль. «Качественный подбор подходящего хобби» — прочитал Евгений Степанович рекламу в метро. «Алексей, +7 (120) 099-33-56».
В этот же день Евгений Степанович набрал заветный номер, записался на консультацию и поехал в офис к загадочному Алексею.
Алексей сидел за большим дубовым столом, почёсывая наманикюренными пальцами стриженую и крашеную бороду.
— Ну, что могу предложить, господин, — произнёс Алексей, выслушав Евгения Степановича, — Хобби сейчас много, выбирайте на любой вкус. Есть крафтовое пиво: можете сами варить, можете ходить на фестивали и пробовать. Стартовый пакет крафта 1999 рублей, выдам прямо сейчас на руки. С кислинкой, с горчинкой — как пожелаете. Если пиво не интересует, можно вейпить.
— А что это? — Евгений Степанович вытянул шею, разглядывая интересную приблуду в руках Алексея.
— Безопаснее курения на 95%. Огромный выбор девайсов, примочки, насадки, жижки фруктовые, мятные, кофе — на любой вкус. Есть подешевле, есть вот Sigelei, есть Joyetech, но он только один — извините, очень быстро разбирают.
— А есть… ещё что-нибудь?
— Ну… Можно на митинги ходить, протестовать. У нас очень хорошо проработанный starter pack…
— Стартер что?
— Starter pack, — Алексей открыл ящик стола и достал оттуда большой прозрачный пакет, — Методички вот, футболки разных движений, флаги партий, стикеры на автомобиль… Но это уже за 9 900, для солидных клиентов.
Евгений Степанович долго вертел в руках вейп-девайс, бутылки пива и блестящие брошюрки.
— Спасибо вам, Алексей. Я с женой посоветуюсь, хорошо?
Алексей взял тысячу рублей за консультацию и дал визитку. Через
