class="p">Он прищуривается, глядя на меня, а затем пожимает плечами.
— Тогда ты увидишь, как я резонирую с ней. Так или иначе, она моя. — Он поднимается на ноги. — И мне не нужно чувство «знания», чтобы понять это.
Он уходит, чтобы направиться к главному входу в пещеру, а я остаюсь вариться в собственном гневе. Почему мысль о том, что он претендует на «мягкую», наполняет меня такой яростью? Она мягкая и нежная, это правда. Кто-то такой смелый и прямолинейный, как Хассен, набросится на нее со всех сторон. Вот почему я злюсь при этой мысли?
Или потому, что я хочу ее для себя? Я выбрасываю эту идею из головы. Неправильно быть собственником по отношению к женщинам. Резонанс выбирает пару, а не я. Я ждал много-много сезонов, чтобы взять самку в свои меха, потому что я жду резонанса. Я не такой, как Бек, у которого Клэр была его партнершей по удовольствиям до того, как она нашла отклик в Эревене. Я хочу резонанса, и только резонанса. Когда я возьму женщину в свои объятия, я хочу, чтобы это было навсегда.
Это может быть одна из этих женщин. А может, и нет. Варрек в три раза старше меня и никогда не находил отклика. Может быть, у меня никогда не будет пары.
Но это не значит, что я не могу быть другом этим женщинам.
Та, что мягче? Она моя.
Смертоносные слова повторяются у меня в голове, и каждый раз моя челюсть сжимается.
Глава 3
ЛЕЙЛА
Так что, очевидно, многое произошло, пока мы с Мэдди были без сознания. Похоже, что нас похитил один вид инопланетян, который также похитил здешнюю человеческую женщину. Затем корабль потерпел крушение, и мы спали в каком-то застое более полутора лет, пока другой человек не нашел останки разбившегося корабля и не понял, что мы все еще находимся в спячке в стене.
Для меня все это немного мутновато. Здешние пришельцы, похожие на демонов? Согласно рассказу Кайры, они не плохие парни. Она даже показывает нам замороженные трупы в передней части разбившегося корабля, чтобы подкрепить историю о том, что «существует более одного вида инопланетян». И хотя это полное безумие, у нас нет другого выбора, кроме как поверить ей. Когда она рассказывает о том, как ее и других девушек забрали и обследовали, а одной девушке даже сделали аборт, потому что похитители-инопланетяне не хотели, чтобы она была беременна? Я думаю о своих отсутствующих кохлеарных имплантатах и понимаю, что, вероятно, все это правда.
Я более чем немного в ужасе от всего этого. Подумать только, что инопланетяне похитили меня, обследовали и прооперировали, и все это в то время, когда я ничего не знала. Подумать только, мы пролетели полгалактики и совершили аварийную посадку, ничего не подозревая.
Подумать только, если бы незнакомец случайно не нашел останки корабля, мы могли бы проспать гораздо дольше, чем полтора года. Что, если… что, если никто никогда не пришел бы, чтобы найти нас? От этой мысли моему урчащему желудку становится еще более не по себе.
Кайра и Мэдди разговаривают часами, и Мэдди передает мне информацию. Она делает все возможное, чтобы не забыть жестикулировать, но иногда разговор ускользает от нее, и я получаю всего несколько невнятных сигналов рукой. Все в порядке. Это многое значит, и прошло десять лет с тех пор, как Мэдди была моим переводчиком. И иногда мне кажется, что я действительно не хочу больше слышать то, что они собираются нам сказать.
Кайра кажется достаточно милой. Она держит остальных на расстоянии, хотя и говорит, что один из них — ее муж, и она любит его. Она говорит, что у нее дома есть ребенок-полу-инопланетянин, и что причина, по которой ее глаза светятся, заключается в том, что у нее есть нечто, называемое «симбионт» — Мэдди объясняет это руками, потому что для чего-то подобного нет знака ASL. Это то, что живет внутри тела и помогает ему адаптироваться. Она делает паузу в своих объяснениях, чтобы развести небольшой костер рядом с нами, чтобы согреться, и ее партнер — один из самых больших инопланетян — приносит ее одеяла. Похоже, Кайра собирается остаться с нами на ночь. Я украдкой бросаю взгляд на главный костер. Инопланетные люди там, и все они наблюдают за нами. Это действительно нервирует.
Мэдди похлопывает меня по руке, и я отрываю взгляд от спутников Кайры. Что вы думаете? Она жестикулирует.
«По-моему, это звучит как паразит, — отвечаю я, волнуясь. — Паразит, а мы — хозяин».
«Согласна, но что мы можем сделать? Она говорит, что у нас должен быть такой тоже. У них у всех есть. Ты видела ту часть, где она сказала, что в воздухе витает яд?» — Она драматично шмыгает носом, и я признаю, что сама делаю глубокий вдох. На вкус как обычный воздух, хотя и чертовски холодный.
«Думаешь, они лгут?» — спрашиваю я, колеблясь.
«Имеет ли значение, так ли это? Мы в меньшинстве, мы не одеты для данной ситуации, и мы не знаем, что происходит. Например, я бы подумала, что это розыгрыш, если бы не подошла достаточно близко, а эти парни не накрашены». — Ее руки взлетают, когда она взволнованно жестикулирует. Ей это нравится не больше, чем мне, но, как она говорит, у нас нет выбора. Их глаза действительно светятся, и на улице чертовски много снега, так что мы определенно больше не в Аризоне. И Кайра говорит, что там всего двенадцать человек и тридцать с чем-то синих парней, не считая младенцев. Если это место такое, как она говорит, — Ледяная планета, — то там нет городов.
Я чувствую, как наворачиваются слезы.
«Ну, черт возьми, — жестикулирую я в ответ. — Почему мы не могли застрять на тропической планете?»
Мэдди откидывает голову назад и смеется, и все снова поворачиваются в нашу сторону. Вот как мы справляемся с вещами — Мэдди смеется, а я плачу. Я провожу рукой по щекам, потому что мне кажется, что если я заплачу, слезы примерзнут к моему лицу. Мне так холодно. Это ужасно. Я ненавижу все это. Я хочу вернуться домой, к своей дурацкой офисной работе и всем дурацким счетам по кредитным картам, которые я задолжала. Я хочу пойти и провести вечер пятницы, сидя в баре отеля и наблюдая, как Мэдди разливает напитки и указывает на всех пьяниц. Я хочу свернуться калачиком на диване и досмотреть второй сезон «Игры престолов».
Я хочу чертово теплое
