чувство, будто лед — это сознательное существо, активно враждебное и наделенное нечеловеческим коварством. Мы, служители современной науки, охотно верим, что можно объяснить законами механики поведение полярных льдов, и смеемся над суеверием старых моряков. Но даже в наши дни людям, много плававшим во льдах и знакомым со всеми их бесчисленными капризами, не покажется смешным утверждение, что этот противник действует почти как одушевленное существо. Они считают непозволительной роскошью относиться к нему с легкомысленным сознанием своего превосходства.
Арктический морской лед можно подразделить на две основные категории: постоянный ледяной покров, заполняющий большую часть полярного бассейна, и его «отпрыски» — дрейфующие в южном направлении «реки» пакового льда. Но постоянный полярный пак — это отнюдь не однородная замерзшая ровная поверхность. Он в основном состоит из бесчисленных полей, многие из которых отличаются исключительно большими размерами и толщиной. Такие поля связаны смерзшимся салом и вновь образовавшимся льдом. И весь этот упругий «континент» находится в постоянном движении, медленно вращаясь под воздействием арктических течений вокруг полюса. Относительно компактный «континент» окружен полосой разреженного пакового полярного льда различной ширины. Скорость дрейфа этой полосы гораздо выше, кроме тех случаев, когда движение задерживается арктическими островами высоких широт. Что же касается ледяных рек, то они состоят из обломков, оторвавшихся от краев центрального ледового «континента», и обильно питаются льдом, ежегодно образующимся у внешних границ полярного бассейна. Летом они дрейфуют на юг и исчезают в более теплых водах северной части Тихого океана и Северной Атлантики. Эта смесь пополняется бесчисленными айсбергами, отламывающимися от концов гигантских ледников Гренландии и более мелких ледников восточных островов Канадской Арктики.
В целом положение, занимаемое вращающимся полярным ледовым «континентом», относительно стабильно, но ледяные реки не постоянны. Они меняют свое «течение» не только по временам года, но и из года в год. Их сильное влияние испытывают на себе береговые зоны и подавляющая часть северных морей. Отсюда становится понятным, что арена борьбы человека со льдами в Западном море (так древние называли крайнюю северную часть Северной Атлантики) не ограничивалась в прошлом и не может ограничиваться в наши дни такой условной и малозначительной линией, как Северный полярный круг. Фактически и людям и кораблям приходилось вести борьбу со льдами далеко к югу, например на широте Нью-Йорка. Арктический лед погубил много судов и людей на всем протяжении от 38-й параллели и почти до самого полюса. Расстояние же с севера на юг составляет почти 4000 миль. Уже в доисторические времена человеку приходилось спорадически встречаться с арктическими льдами почти во всех районах Западного моря (айсберги часто сносило на юг до Азорских островов), но в подлинное царство льдов он попал лишь тогда, когда направил свое судно на северо-запад от Европы[10].
По сохранившимся письменным документам, повесть о плаваниях в этом ледовом районе начинается с Пифея, однако есть основание полагать, что за сотни лет до него обитатели побережья Шотландии и Ирландии уже далеко заходили в субарктические воды и там встречались со льдом. Суда этих доисторических моряков, вероятно, очень напоминали курраки, на которых в первые века нашей эры совершали плавания жители Северной Ирландии, Шотландии, Фарерских и Шетландских островов. Курраки состояли из деревянного каркаса, туго обтянутого кожей. Это были не маленькие рыбачьи лодки, какими пользовались жители Британии во времена римского владычества, а настоящие суда. Самые крупные курраки могли взять на борт до 60 человек со всем имуществом и запасами продовольствия на несколько недель. Они, видимо, очень напоминали большие кожаные умиаки[11], которыми эскимосы пользуются и в наши дни. Умиаки обладают такими высокими мореходными качествами, что несколько десятков лет назад отнюдь не считалось необычным перевозить на них по 70 человек с грузом через широкие полосы открытого моря в штормовую погоду. Шло ли такое похожее на умиак судно под веслами или под парусами, несомненно, первые ирландцы и шотландцы могли относительно легко и безопасно совершать плавания в северных районах Западного моря.
В любом случае представляется бесспорным, и это предположение поддерживают такие авторитеты, как Вильяльмур Стефансон, посвятивший всю свою жизнь данной проблеме, что когда Пифей достиг северной Шотландии, он встретился там с местными мореплавателями, которые уже были знакомы с морскими путями, ведущими на северо-запад до самой Исландии.
Но если даже дело обстояло иначе, а в наши дни нельзя привести достоверных доказательств плавания в арктические моря в доисторические времена, то мы по крайней мере располагаем довольно многочисленными косвенными свидетельствами того, что священник Брандан около 550 года нашей эры отплыл из Ирландии[12] на большой кожаной рыбачьей лодке и не только посетил южную Гренландию, но на обратном пути так далеко зашел на север, что открыл остров Ян-Майен, окруженный льдами большую часть года. Как и в случае с Пифеем, плавания Брандана (он, по-видимому, совершал их неоднократно) в основном были продиктованы любознательностью. Впрочем, здесь не исключаются и причины религиозного характера, ведь через 200 лет с лишним другие ирландские монахи, искавшие спасения от мирской суеты, регулярно плавали в Исландию (до них необитаемую) и строили там монастыри и церкви. Упоминания об Исландии, а также о Гренландии начинают появляться в средневековой литературе именно в те времена. Но раз литературное творчество было тогда монополией церкви, можно предположить, что европейцы узнали о далеких западных островах благодаря плаваниям ирландских монахов на северо-запад.
Ирландцы владели Исландией сравнительно недолго. «Драконы»[13] норманнов отправлялись в дальние плавания из глубоких фьордов северных стран вдоль всего побережья Западной Европы задолго до начала IX века. В первые века нашей эры скандинавы стали величайшими мореходами, преемниками карфагенян, и им неизбежно предстояло со временем заняться исследованием тайн северо-западного моря.
Наши сведения о первых экспедициях скандинавов почти целиком заимствованы из саг, которые были первоначально устными сказаниями, передававшимися из уст в уста на протяжении многих поколений специально обученными и обладавшими прекрасной памятью «живыми книгами», пока они наконец не были напечатаны. Однако до нас дошли лишь немногие из бесчисленных саг, слагавшихся на протяжении столетий, и поэтому мы располагаем лишь отрывочными сведениями об экспедициях викингов. Хотя в целом можно положиться на достоверность тех саг, которые нам известны, было бы ошибкой считать, что вся история ими исчерпана. Так, например, первое упоминание в сагах о плавании норманнов в Исландию относится к 850 году, но вопреки мнению многих историков, это отнюдь не означает, что именно в 850 году викинги впервые узнали об Исландии или даже впервые ее
