Предложение, по-видимому, нисколько озадачило аистов. Калиф сделал знак визирю; они вышли за дверь.
— «Великий визирь, условие довольно глупое, но мне кажется, ты бы мог его принять».
— Вот как! Чтоб моя нежная супруга, когда я вернусь, выцарапала мне глаза? Да к тому же, я почти старик, а вы человек молодой и неженатый, и вам более приличествует предложить руку молодой, прекрасной принцессе.
— «Вот то-то и есть!» — вздохнул калиф и печально опустил крылья, — «кто тебе сказал, что она молода и прекрасна? Это, что называется, кошку в мешке покупать!»
Некоторое время они переговаривались; наконец, когда калиф убедился, что визирь скорее останется аистом, чем женится на сове, он решился сам выполнить условие. Сова была вполне счастлива. Она созналась, что аисты поспели как раз во время, так как, по всей вероятности, волшебники соберутся именно в эту ночь.
Она вывела друзей из своей комнаты и повела их к зале. Они долго шли темным коридором, наконец, вдали из-за полуразрушенной стены блеснул яркий свет. Они остановились и расположились таким образом, чтоб видеть всю внутренность зала. Он был украшен колоннами и роскошно убран. Посреди стоял круглый стол, уставленный всевозможными яствами; вокруг стола — софа, а на ней восемь мужчин. В одном из них калиф узнал того торговца, что продал ему волшебный порошок. Он рассказывал соседу о своих новых злодеяниях и между прочим упоминал о калифе и его визире.
— «Ты какое слово им задал?» — спросил один из собеседников.
— «Очень трудное, латинское; Mutabor».
Только услышали это аисты из своей засады, как обезумели от радости. Они так быстро зашагали своими длинными ногами к выходу, что сова поспеть за ними не могла. У ворот калиф взволнованно обратился к сове: «Спасительница жизни моей и друга моего, визиря! будь женою моею в знак вечной признательности за то, что ты сделала для нас». Затем аисты повернулись клювами к востоку, трижды низко поклонились восходящему солнцу, прокричали Mutabor и — в следующую секунду и господин и верный слуга лежали, рыдая, в объятиях друг друга. Но каково же было их удивление, когда они оглянулись? За ними стояла красавица принцесса в блестящем наряде. Она, улыбаясь, протянула ручку калифу. «Не узнаете ночной совы?» — спросила она. Калиф был так поражен ее красотою и изяществом, что мог только воскликнуть: «Какое счастье, что я был аистом!»
Все трое радостно пустились в обратный путь. Калиф нашел в своем платье не только коробочку с порошком, но и кошелек. Он приобрел в соседней деревне все необходимое для путешествия и скоро они достигли ворот Багдада.
Возвращение калифа вызвало страшное волнение. Его считали погибшим и народ искренне радовался видеть вновь любимого повелителя.
Тем сильнее разгоралась ненависть против коварного обманщика Мизры. Тотчас же привели старого волшебника и его сына. Старика калиф отослал в тот покой развалин, где томилась совою принцесса и велел там его повесить. А сыну, который ничего не понимал в искусстве отца, калиф предложил на выбор: или умереть, или понюхать волшебный порошок. Мизра выбрал последнее. Калиф обратил его в аиста и посадил в железную клетку.
Долго и счастливо жил Хазид со своею супругою, принцессою Совою. Самыми веселыми часами его жизни было послеобеденное время, когда посещал его великий визирь. Тут они часто вспоминали свои злоключения в то время, как были аистами; а когда калиф был особенно в духе, он начинал передразнивать великого визиря, когда тот был аистом. Он тогда важно расхаживал по комнатам, не сгибая ног, пощелкивал губами, помахивал руками как крыльями и представлял, как тот отчаянно кивал носом к востоку и выкрикивал Му-му-му. Супруга калифа и его дети каждый раз заливались хохотом при представлении, но когда калиф слишком долго пощелкивал и кричал Му-му — великий визирь шутливо грозил, что тоже расскажет ее светлости, супруге калифа, что говорилось тогда ночью за дверью принцессы, ночной совы.
* * *
Селим Барух замолк. Купцы были в восторге от его рассказа. «Ведь вот и в самом деле время пролетало, мы даже не заметили как!» — сказал один из них, откидывая полу палатки. «Вечерний ветерок навевает прохладу: мы могли бы, пожалуй, продолжать путь». Все согласились; палатки сняли, караван выстроился в прежнем порядке и поехали дальше.
Ехали почти всю ночь, так как днем было жарко, а ночь была свежая и звездная. Наконец, доехали до удобного места стоянки, разбили палатки и легли отдохнуть. Купцы заботились о незнакомце, как о самом дорогом госте. Один дал ему подушку, другой покрывало, третий предлагал своих невольников, одним словом, он был, как у себя дома. Уже прошло знойное время дня, когда они встали, но все единогласно решили подождать вечера для выступления в путь. Подкрепившись пищею, они подсели ближе друг к другу и молодой купец обратился к старейшему из товарищей: «Вчера Селим Барух сократил нам послеобеденное время своим рассказом; что если бы теперь ты, Ахмет, рассказал нам что-нибудь. Вероятно, в долгой жизни твоей не мало встречалось Интересных приключений. Или, может, ты предпочтешь какую нибудь сказку?» Ахмет некоторое время молчал, раздумывая; наконец, сказал:
— «Друзья мои! Путешествие сблизило нас, да и Селим вполне заслуживаете наше доверие. Расскажу вам нечто из моей жизни, о чем неохотно и далеко не всем сообщаю. Это история о Корабле призраке».
* * *
Корабль призрак
У отца моего была небольшая лавочка в Бальсоре. Он был и не богат, и не беден, и принадлежал к разряду тех
