куда подальше, а в худшем — объявят «Кутузовым» и поместят в палату № 6 к «Наполеонам». Илья постарался вспомнить, а на память он не жаловался, все до капельки, что рассказывал о начале войны, об обороне Севастополя папин друг — капитан 3 ранга дядя Слава…
Вечерело, Илья устал — это ж целый день босиком по городу. Одно радует, что по городу, в подобной одежде, рассекало приличное количество мальчишек и его наряд не вызывал удивления. Вымотался до предела, так и не сумел найти способ сообщить о войне. События у КПП (контрольно-пропускных пунктов) двух найденных им воинских частей напоминали друг друга, как две капли воды. Он просил позвать командира части или дежурного офицера для сообщения важного известия, но ему говорили, что все заняты, что у них нет времени принимать участие в мальчишечьих играх в войну, потом, поддавшись на просьбы, постовой звонил начальству, начальство выдавало матросу нагоняй, и на этом все завершалось. Илья просил выслушать его нескольких офицеров, но офицеры только и твердили, что никакой войны не будет, а если будет, то мы очень быстро покажем врагу: «Где раков кормят». И тогда Илюха решился на последнее средство…
Вахтенному матросу на корме линейного корабля «Парижская коммуна» послышался странный вскрик, он перевел прожектор, осветил предполагаемое место крика и увидел плывущего человека…
Илью втащили в шлюпку, когда он находился в полубессознательном состоянии.
— Пацан! Салага! Во дает! Если с берега, то больше трех кабельтовых при волнении в 2 балла отмахал! — удивился один из матросов.
— Мне нужно поговорить с капитаном корабля, — только и смог произнести Илья, когда его закутывали в бушлат.
— Не волнуйся, теперь точно поговоришь с капитаном, и не только! Какого черта тебя понесло к боевым кораблям, а? — обнадежил его какой-то офицер.
Как оказался в каюте Илья не помнил. Рядом с коечкой на «баночке» (так называют на флоте табурет) лежали трусы, тельняшка и больничная пижама. Илья одел все, кроме пижамы и открыл дверь, прищурился, чтобы легче привыкнуть к яркому свету…
— Что, оклемался, утопленник? — поинтересовался мужчина в белом халате. — Далече, боец, собрался? Если в гальюн, то направо.
— Сколько сейчас времени?
— Ночь уже, твои родители тебе уже небось, утопленником считают. Готовь зад под батин ремень…
— Сколько времени???
— Сколько-сколько, вот заладил! — мужчина посмотрел на часы. — 15 минут первого…
— Мне надо срочно поговорить с капитаном. Очень надо! Я должен сообщить важную вещь. Я для этого и плыл к вам. Пожалуйста, разбудите капитана! — Илюха почти плакал.
— Ты только давай сырость не разводи, герой, а то море и так — соленое. Щас узнаю, капитан, вроде бы, не спал… да и одежду принесу, не идти же тебе к Кравченко в трусах и тельнике.
Федор Иванович Кравченко, капитан первого ранга, командир линкора «Парижская коммуна» не спал, он готовился к разбору учений, которые проходили с 14 по 18 июня. Маневры закончилось, корабли возвратились в Севастополь, однако «оперативная готовность номер 2» на флоте была сохранена. Разбор маневров планировался на 23 июня., проведение разбора будет делать Военный совет флот. Федор Иванович не имел дурной привычки ходить на разборы без досконального личного разбора действий.
Правда, его слегка выбили из колеи, когда доложили, что из воды подняли парнишку. Что он забыл у кораблей ночью? Корабли были затемнены, но город переливался всеми возможными огнями. А теперь малец вообще требует переговорить с капитаном…
«И чего его к нам понесло? — просто застряло в голове у Кравченко. — И так голова пухнет от дел и вопросов. Так еще завтра куча разборок по поводу этого пловца!»
Капитан линкора выслушал Илью, не перебивая.
«Интересно, — подумал он. — В городе ориентируется плохо, не местный. Говорит, что сын офицера с Северного флота, приехали погостить к другу отца, фамилию друга отца не называет, говорит, что дядя Слава — „Кап Три“. Но откуда простой мальчишка знает о том, что сегодня оперативный дежурный по Черноморскому флоту капитан 2 ранга Рыбалко, а дежурный — начальник штаба контр-адмирал Елисеев? Откуда он может знать о секретном приказе о подготовке к отражению возможной провокации 22–23 июня? А если правда — война, то медлить нельзя. А если провокация?… Будь что будет…»
Командир линкора «Парижская коммуна» Кравченко приказал связаться с дежурным по флоту.
— Николай Титович, приветствую Вас! — начал Кравченко. Товарищ контр — адмирал в штабе? Вот как значит… — Кравченко с интересом взглянул на мальчишку, который попал на линкор в 22.47.
Как и предсказывал мальчишка, контр-адмирала Елисеева не было в штабе, он отлучился около 23.00 21 июня, в штабе был только капитан 2 ранга Рыбалко.
— Николай Титович! Вот такая у меня вышла заковыка…
Прошло несколько минут, и Илья уже разговаривал с оперативным дежурным по флоту. Этот разговор вызывал все большее удивление командира линкора…
— Ну, товарищ капитан 2 ранга, послушайте меня. Ну откуда я мог узнать о пришедшем около 23 часов приказе о готовности к возможным провокациям со стороны немцев и их союзников? Подумайте? Что? Откуда? — Это вопрос действительно застал Илью врасплох. Не говорить же, что ты из возможного будущего. — Понимаете, я просто знаю. Я Вас понимаю, Вы мне не верите, но это война! Поверьте, если Вы заранее отдадите приказ о готовности № 1, то у флота будет больше времени на подготовку к отражению налета самолетов. Адмирал Кузнецов пришлет приказ, но только в 1 час и несколько минут, а налет будет в 3. 5! Если нет? А Вас и так отдадут под трибунал, но потом оправдают. А я? Я не знаю, что со мной будет. Да, о других знаю, а что ждет меня — нет… Подождите, послушайте меня! Просто пошлите за офицерами оповестителей, если нет возможности объявить большой сбор. И еще… когда, все же, объявят большой сбор, то обратите внимание на огни Херсонесского маяка и Инкерманские створные огни, их нужно будет погасить… Пожалуйста. А куда я денусь с корабля? До свидания.
В 1 час 03 минуты 22 июня, через 17 минут после этого телефонного разговора, в штаб Черноморского флота пришла телеграмма…
В 1 час 15 минут командующий Черноморским флотом, вице-адмирал Ф. С. Октябрьский, объявил готовность № 1.
В 1 час 55 минут по главной базе Черноморского флота был объявлен большой сбор. Завыли сирены, постепенно стали гаснуть огни на улицах и в домах.
Около трех часов ночи оперативному дежурному сообщили, что посты наблюдения и связи (СНИС) и посты воздушного наблюдения, оповещения и связи (ВНОС), оснащенные звукоуловителями, слышат шум авиационных моторов… Рыбалко доложил об этом Елисееву…
В 3 часа 15 минут
