жизни, внешностью на своего отца, инструктора по рукопашному бою, капитана одной из частей морской пехоты Северного флота. Командиру этой части несколько раз приходили анонимки об издевательствах капитана Фролова над сыном. Из школы приходила классный руководитель, приводила за руку Илью и требовала применить меры к «отцу, избивающему своего сына до синяков и заставляющего разбивать кулаки так, что мальчик не может держать в руках карандаш и ручку».
Но кто-кто, а полковник Войлоков хорошо знал, что к чему. Ведь он сам разрешал участвовать в учениях Илье Фролову вместе с отцом, и не жалел об этом, ведь глядя на двенадцатилетнего мальчишку (в прошлом году), преодолевающего трудности наравне со взрослыми, молодые морпехи даже себе боялись пожаловаться на усталость. А о каких издевательствах шла речь в анонимках? Просто ежедневно по утрам, не зависимо от погоды, отец и сын пробегали 5 километров по сопкам, потом в ДОФ (дом офицеров флота) — проплывали в бассейне соответственно 1000 и 500 метров (хорошо, что раздеваться и одеваться было делом нескольких секунд, так как бегали Фроловы зимой и летом только в спортивных шортах), возвращались домой, принимали душ, завтракали и отправлялись один — на службу, а другой — в школу.
Вообще-то у капитана Фролова была особенность, которая не очень нравилась Войлокову. О его спартанских методах воспитания среди бойцов ходили легенды. Одна только фраза: «Если болит нога пробеги в полном снаряжении 5 км и всё пройдет!» — чего стоит!
Не только морпехам, но и Илье доставалось от отца в спаррингах — ходил с фингалами. А уж «дело о разбивании кирпичей» вообще стало притчей! Теперь, если молодой боец боялся бить рукой кирпич, то капитан приставлял к нему инструктора — своего сына.
Для своих 13-ти лет Илюха был отлично развит физически — этакий мужичок, но о девчонках пока не задумывался, хотя в школе на него заглядывались не только одноклассницы, но и девушки чуть старше, да и умом Бог его, вроде бы, не обделил.
«А не спеши ты нас хоронить.
А у нас ещё здесь дела.
У нас дома…»
— Разносилось по «Голубой бухте». Видимо, прибывший на катере к пляжу «радист» любил «Чай-ф».
Илья снова взобрался на скалу, посмотрел на охающих внизу тетушек, которые осуждали его за дурной пример, показанный их детям; устроил «потягушечки» — поиграл хорошо развитыми мышцами (не жуткими буграми, как у «качков», после непомерного железа, а нормальными мышцами — работал со своим весом: турник, брусья, отжимания, кроссы, плавание, колка дров для бани, спарринги с батей), посмотрел на воду далеко под ногами и улыбнулся, вспомнив, как отец подтолкнул его два года назад с 5-ти метровой вышки, как впервые прыгнул с парашютом в этом году — набрал, наконец-то, 50 килограммов веса (хорошо, что отец заставил одеть «памперсы», а то долетел бы… мокрый). Нет, Илья не красовался перед всеми, просто у него было хорошее настроение, он балдел от полета, от теплого Черного моря, на которое попал с родителями впервые (капитан Фролов с семейством все-таки решился навестить старого друга, который звал его к себе в гости, в Севастополь, лет пять, если не больше).
Илюха приготовился к прыжку…
«…нам сегодня с тобой не прожить,
То кто же завтра…»
Дух захватило от полета и стремительно приближающейся воды… Вынырнул и…
«… Нежно с морем прощалось…» — неслось из… патефона, стоящего рядом с лежащей на песке группой отдыхающих.
То же море, те же скалы, только другие люди на пляжике… Илья в несколько гребков добрался до полосы прибоя, вышел из воды, посмотрел на то место, где должны были загорать его родители, и решил, что он, скорее всего, утонул. Но все происходящее не было похоже ни на ад, ни на рай, обычные люди купались, загорали, слушали музыку, играли в волейбол…
— Мальчик, тебе плохо? Ты весь такой бледный! Тебе помочь? — забеспокоилась какая-то женщина.
— Нет-нет, спасибо, это со мной иногда бывает, сейчас пройдет. — Илья пытался понять, что же с ним произошло на самом деле. Отец не зря учил его сначала смотреть и думать, а потом действовать.
«Судя по мальчишкам и мужчинам, плавки на этом пляжике не в моде. В моде обычные черные и синие ситцевые трусы — „семейки“, а-ля прощай молодость. У женщин своеобразные купальники, абсолютно не похожие на „бикини“. Прям ретро — карнавал в пляжном исполнении. Ретро! Так это я ухитрился как-то попасть в прошлое! Вот это да! Значит, спрыгнув со скалы, я попал в прошлое! А может я ударился о воду, потерял сознание и утонул?»
Илья с опаской вдохнул полной грудью и ущипнул себя за руку: «Уй-ё! Вроде бы живой. Значит в прошлое? Прям, как в книгах! А раз переход, значит, туда и обратно! Здорово! Погуляю здесь и вернусь, тем более, что в своих черных спортивных атласных трусах я не слишком здесь выделяюсь. Это ж „Мы из будущего -3“, что ли…? Так, стоп… А может я просто заснул и мне это снится? Такое было один раз. Ему приснилось, что он опоздал в школу, его там ругали, стыдили, а потом… проснулся. Папа тогда сказал. что для того, чтоб распознать сон это или не сон, надо что-то прочитать! Во сне читать не получится — буквы в сонной голове путаются».
— Извините, пожалуйста, — спросил Илья женщину. — Вы не подскажите, который сейчас час?
— Около четырех.
— Спасибо, ой, а это у вас сегодняшняя газета?
— Да, сегодняшняя, засуььоту. — «Какой все-таки странный мальчик», — решила для себя женщина. — Ты хочешь ее посмотреть?
— Да, если можно. — Илья взял протянутую газету.
«Правда», суббота, 21 июня 1941 года…
— Да что же с тобой! Ты опять побледнел! — не на шутку обеспокоилась женщина.
— Нет-нет, все хорошо. «Хорошо, только завтра война… И это не сон — прочитал…», — про себя добавил Илья, возвращая газету.
— Большое спасибо, вон, меня и мама зовет! Я пойду.
Женщина обернулась в ту сторону, куда показывал рукой мальчик, но так и не поняла, где же его мама.
Илюха сразу решил, что сперва предупредит о войне, а потом, прыгнув со скалы, совершит обратный переход — вернется в свое время.
Но выполнить задуманное оказалось не такой уж простой задачей… Ну не подойдешь же к первому встречному и не заявишь ему, что завтра начнется война! В лучшем случае тебя пошлют
