Клеменс вернулся на удивление быстро, на этот раз с подносом. Оставив всё на столике, слуга больше не стал проявлять ко мне излишнего любопытства, поклонился Его Высочеству и вышел.
— Присаживайся. Составишь мне компанию, раз уж здесь, — бросил тот вполне безобидное на первый взгляд предложение.
Мужчина ждал, а я разрывалась в сомнениях. Посмотрела на дверь, потом на свободное кресло, и решилась. Раз уж Его Высочество настаивает, почему бы немного не отдохнуть.
Глава 4
Прошла к креслу напротив, опустилась в него, не слишком заботясь о своей грации. Расслабиться под взором голубых глаз не получилось. Его Высочество очертил меня взглядом, потянулся к фарфоровому заварнику, ловко разлил в чашки ароматный чай и поставил пиалу ближе ко мне, придвинув и тарелку с десертом. Хм, весьма обходительно! Что ж, пожалуй, и не такой он ворчун — беру слова обратно. Я придвинулась к столику. И тут меня поджидал самый настоящий соблазн. Творожный бисквит, политый сиропом и украшенный вымоченной в вине вишней, сломал все преграды. И, что постыднее всего, я давно не ела ничего подобного!
— Приятного аппетита, — вежливо пожелал мужчина, а мне стало жутко неудобно. Наверное, он что-то прочёл по моему лицу, раз так довольно смотрит.
Колебание было недолгим, в конце концов — почему и нет?! Кто знает, когда ещё я смогу позавтракать, а тем более, таким изысканным десертом.
— Оно не отравлено?
Его Высочество хмыкнул.
— Зачем мне тебя травить?
Действительно, я ведь ничего преступного не сделала, кроме как вторглась в покои лорда. В крайнем случае, меня можно принять за шпионку, но тогда меня нужно допросить, а не умерщвлять. Поэтому, отбросив приличия подальше, я взялась за вилку и придвинула чай. Отщипнув кусочек, отправила себе в рот и едва не потеряла сознание от умопомрачительного вкуса сладкого нежного бисквита, который таял на моём языке, словно мёд. Я даже глаза закатила от удовольствия, но тут же выпрямилась, поймав пристальный и очень странный взгляд Его Высочества, задержавшийся на моих губах. Торопливо облизнув их, взялась за пиалу с ароматным зелёным чаем, сделала глоток, смакуя вкус. Да, я немного голодна, пришлось признать. Хотя нет, не «немного», а зверски голодна. Поэтому с творожным бисквитом было покончено весьма быстро. Так же быстро осушила пиалу, наслаждаясь горячим теплом в желудке. Ну и конечно… взяла пальцами тонкую кисточку с крупной спелой вишней, которую я всегда оставляла на потом, подкрепить всю сладость десерта. Положила на язык, сорвав зубами ягоду с веточки. Вишня сочно лопнула во рту, и по языку растёкся крепкий сладкий сок душистой ягоды. Посмотрела на доску и оставшиеся там резные фигуры. Вспомнила, как мы играли долгими зимними вечерами с матушкой — лучший мой соперник, между прочим. Мама знатно меня натренировала в этом ремесле, и вскоре мне не было равных, даже отец отказывался играть со мной — я всегда побеждала.
Въедливо, с азартом игрока, посмотрела из-под ресниц на наблюдавшего за мной блондина и сделала ход конем, повергнув ферзя, которого принц неосмотрительно оставил незащищенным.
— Шах и мат, Ваше Высочество, — довольно улыбнулась я, но моя улыбка тут же сползла, когда льдистые глаза мужчины прожгли нутро жгучим холодом.
— Простите, — пролепетала, встрепенувшись, очень вовремя вспомнив, что я здесь без приглашения, — что-то я засиделась, пожалуй, мне пора. Благодарю за десерт и гостеприимство.
Я тряхнула головой — о чём это я? Спешно поднялась с места, но мужчина оказался быстрее — резко наклонился через доску и перехватил меня за запястье. Я охнула от крепкой хватки горячих пальцев, но успела среагировать, схватившись за талисман, призвала Товиуса, и тут же меня швырнуло во тьму, оставляя за туманным пологом роскошные покои и Его Высочество, наверняка взбешенного моим не совсем тактичным уходом.
Что ж, пусть. Главное, я с ним больше не увижусь.
Я так и не узнала его имени, а он не знал моего. Вот и ладненько. Я резко выдохнула от толчка и, покачнувшись, схватилась за спинку своей кровати, которая оказалась рядом очень кстати. Сердце от испуга стучало горячо и бешено. Я быстро осмотрелась. В моей тусклой и весьма скромной после покоев Его Высочества комнате царила тишина. Дверь, как и ожидалось, была выломана и снесена с петель. Сердце ухнуло в пятки. Отец! Бросилась к выходу.
У лестницы остановилась, выглядывая в гостиную. В доме тишина. Марканы ушли, теперь наверняка рыскают в округе. Одно я поняла точно — нужно бежать и немедленно.
Взгляд зацепился за Бальтсара. Отец сидел на диване, плечи приподняты в напряжении, голова низко опущена.
— Папа! — воскликнула и бросилась вниз, торопливо спускаясь по лестнице.
Бальтсар вздрогнул и резко обернулся, смотря на меня остекленевшим и немного ошеломлённым взглядом.
— Тиана! — он тяжело поднялся.
Я подбежала и обняла его. Он жив. Жив! Марканы его не убили. Бальтсар крепко обнял меня в ответ и забормотал:
— Прости меня, Тиана. Прости. Тебе нужно бежать, дочка. Они ищут тебя, — его голос дрожал, как и пальцы, сжимающие мои плечи. — Молодец, что спряталась, они не нашли тебя. Подумали, что ты прыгнула в окно. Ты напугала меня, дочка, я тоже поверил. Там же так высоко, могла разбиться. Но ты перехитрила их. Молодец.
Сказать о том, что меня перекинул талисман в спальню незнакомого мужчины, я не решилась, да и не нужно, пусть пока это останется моей тайной.
— Прости меня, Тиана. Прости, я не понимал, что делаю, я даже не помню, что что-то подписывал. Тиана, прости. Отправляйся к кузену. Герт поможет тебе.
Я отстранилась и заглянула в лицо папы, собираясь с мыслями, как рассказать о Дэми.
— Отец, Дэми, она…
— Опять пропадает у Мэгги. Я с ней разберусь.
Я застыла, осознавая всю глубину безвыходности. Бальтсар беспомощен. Я только добью его этим скверным известием о её пропаже, а вдруг он что-нибудь сделает с собой?
— Скажи, папа, есть ещё кто-то, кто может нам навредить? Твои враги или те, кому ты должен? — осторожно спросила.
Отец нахмурился и затряс головой.
— Таких, как Докор, этот проклятый маркан, — нет. Будь он повержен Товиусом трижды! Он следил за мной всё это время, я должен был догадаться, что он вынюхивает что-то. И приблизился в самый неподходящий момент, — отец говорил сбивчиво, ему было трудно что-то вспоминать. В те моменты он был пьян и сейчас мало что помнил. — Беги, Тиана, я покараулю на улице.
Я кивнула и отступила. Развернувшись, бросилась обратно наверх. Не нужно терять ни минуты. Стуча каблуками по ступенькам, пробежала коридор, возвращаясь в свою комнату. Бросилась к шкафу, распахнув створки, схватила в охапку всю одежду, что там была, швырнула на кровать. Из тумбочки достала саквояж и принялась складывать нужные вещи, откладывая роскошные вечерние платья, с собой отобрав пару сорочек, три платья — одно из них тёплое из шерсти – верхнюю одежду, чулки. Много брать не стала. Выдвинув ящик, взяла ценные документы, которые я давно забрала из пустующего кабинета отца, чтобы тот не смог их заложить и продать усадьбу. Также документы на небольшие, но всё же сбережения в банке, открытые на маму и оставленные на «чёрный день». Сложив всё, я застегнула саквояж и развернулась, окинув комнату быстрым взглядом. Что ещё? Поняв, что всё нужное я собрала, взяла ручки саквояжа и спустилась в гостиную. Вышла на кухню, а оттуда в погреб, где за пустыми бочками был потайной ход. Поднатужившись, отодвинула массивный стеллаж. Открыла дверь настолько, чтобы суметь протиснуться. Пыль и труха посыпались от притолоки — этим ходом давно не пользовались. Усадьба была построена ещё моим прадедом по мужской линии, по чертежу этот тоннель выходил в лес со стороны северной башни, где находился кабинет отца. Закрыв дверь, я поняла, что зря не взяла лампу. Тьма поглотила, и я шла почти наугад, морщась и смахивая налипающую на лицо и волосы паутину. Не хватало ещё и пауков, бррр. Меня всю передёрнуло, прежде чем я добралась до выхода, благо, в проходе было сухо.
