смотрела куда-то в пол.
— Да неужели? — тон профессора звучал настолько насмешливо, так что Ричард даже рискнул поднять взгляд и посмотреть на него, но тут же осознал свою ошибку. Говорил-то профессор спокойно, без крика, зато глаза искрили льдом. — Хорошо, давайте с совсем простого. Можете рассказать мне о постепенном чередовании при исцелении конечностей? Вот лежит перед вами человек, переломанный напрочь. С чего бы нам начать его исцелять?
Ричард даже обдумать вопрос не успел, как вокруг него в воздух резко взметнулась сразу сотня рук других студентов, готовых отвечать. Дезориентированный единодушием, он почувствовал, как нехорошее предчувствие липким холодом поползло внутри.
— Нет, — почти прошептал Ричард, отчаянно пытаясь вспомнить, когда именно они это проходили, и есть ли такие лекции у него.
Профессор молча смотрел прямо на Ричарда с застывшей горькой ухмылкой на лице, игнорируя поднятые руки.
— Прекрасно, — тихо произнёс он таким тоном, словно Ричард дал полный и исчерпывающий ответ, полностью его удовлетворивший. — А ведь это тема именно сегодняшней лекции, и это именно то, о чем я рассказывал минутами ранее, — он бросил взгляд на лес рук и рявкнул: — Убрать руки! И вдолбите себе это, вырежьте на своих ущербных мозгах, что наиболее частая причина смерти на поле боя — это ваша собственная некомпетентность. Это даже не часы. Это минуты, секунды, мгновения, что вы позволяете себе витать в облаках на лекциях. Это ваша несосредоточенность и несерьёзность. Это ваша мечтательность. Вы пришли сюда зачем? Чтобы стать целителями, святым продолжением десницы Божьей? К чёрту это — выбросите и забудьте. Всё, что вы будет делать на самом деле, так это купаться в крови под звуки чужих криков и предсмертных стонов. У вас не будет времени на раздумья, не будет справочника под рукой, не будет помощи ни от кого, даже от ваших коллег, которые, как Ричард Грэй, наша главная бездарность, любят проспать важные сведения. У вас будете только вы и то, что я успею вложить вам в голову, прежде чем вы попадёте в ад. И если вам это не подходит, то шуруйте отсюда к черту, чтоб я больше не видел вас на своих лекциях, — как пружина, он резко сжался, согнулся, буквально рухнул на руки на парту перед Ричардом, отчего оказался с ним почти нос к носу, и выплюнул Ричарду прямо в лицо: — В хор постоянно требуются мальчики-зайчики для поддержания боевого духа, туда вам и дорога: уж выучить-то псалмы за год вы сможете, я надеюсь?
Ричард скрипнул зубами, но кроме себя винить было некого.
* * *
Едва прозвенел колокол, знаменующий окончание лекции, Ричард Грэй быстро записал последние наставления профессора, собрал все свои учебные принадлежности и буквально сорвался с места. И отчего-то именно сегодня Кристофер решил, что ни в коем случае нельзя упустить его из виду. «Сейчас или уже никогда», решил он. Что-то изменилось между Грэем и Кэмпбеллом, но что — непонятно. Однако это могло сделать Грэя ещё больше замкнутым и скрытным, и тогда у Кристофера с Джеймсом просто больше не будет шанса.
— Эй, стой! — Кристофер бежал за Ричардом со всех ног, но то и дело терял его из виду в толпе выходящих из аудиторий студентов и за каждым поворотом.
Он уже было думал, что совсем потерял его, поскольку тот бегал явно лучше, когда увидел, как Ричард поспешно скрылся за какой-то дверью. Недолго думая, Кристофер нырнул следом и оказался в небольшом грязном помещении со столом и парой лавок. У одной из стен были рукомойники, вёдра и щётки. У другой — шкаф, забитый банками и бутылками с неизвестными Кристоферу порошками и жидкостями. На полу и стенах красовались бурые разводы и пятна. Посреди комнаты стоял Ричард Грэй, сжавший кулаки и недобро смотревший на Кристофера, который не к месту вспомнил предупреждение Чарли Эванса, что Ричард дикий и может кидаться на людей.
— Чего тебе? — прямо спросил Ричард, не отводя мрачный взгляд холодных светлых глаз, которые почти светились на бледном лице.
«Да уже, наверное, ничего», — малодушно подумал Кристофер, но поспешил взять себя в руки. Набрав в грудь побольше воздуха, он протянул руку и быстро выпалил, боясь передумать:
— Кристофер Крафт.
Ричард перевёл взгляд с лица Кристофера на его руку, но остался неподвижным.
— Ну, э, когда люди знакомятся впервые, они представляются друг другу и пожимают руку, — неуклюже попытался объяснить Кристофер, запоздало вспомнивший, что не знает, какие порядки царят в провинции. Может быть, там не пожимают рук, а кланяются или что-нибудь другое?
— Я знаю, что это значит, — ровно ответил Ричард, но Кристофер заметил, как на его лице промелькнуло выражение, схожее с тем, что появлялось, когда профессор начинал отчитывать его на лекциях — словно Ричард был одновременно здесь и где-то далеко. — Это обязательно?
Кристофер прикусил губу. Если бы здесь был Джеймс, он бы непременно нашёл, что ответить, сам же Кристофер ещё не умел вести сложные диалоги, когда собеседник к тебе не расположен. Он медленно убрал руку.
— Мне бы хотелось, — это всё, что он мог сказать.
Ричард задумчиво смотрел на опустившуюся руку, словно решал какую-то невероятно сложную и важную задачу. А потом кивнул, как будто сам себе, и поднял свою руку для пожатия.
— Ричард Грэй.
— Да, я знаю, — пробормотал Кристофер, поспешно пожимая протянутую руку. — Я имею в виду: рад знакомству.
— Это всё? — снова напрямую спросил Ричард, по новой выбивая Кристофера из колеи. «Никакого знания этикета», — мысленно возмутился Кристофер, во второй раз пожалев, что здесь не было Джеймса.
— Сегодня ужасная погода, — брякнул Кристофер первое, что пришло ему в голову.
— Сегодня солнечно, — возразил Ричард.
— Разве? — удивился Кристофер, внимательнее всматриваясь в единственное окно. В аудитории он был слишком сосредоточен на том, что говорил профессор, и не запомнил, что происходило за окнами. А здесь окно было пыльным настолько, что казалось, словно над академией нависли тучи.
— Это техническое помещение, — Ричард проследил за взглядом Кристофера. — Слуги просто складывают здесь свой инвентарь для чистки полов и лестниц, но не слишком заботятся о чём-то вроде кладовки, поэтому и окно не протирают. А утром на небе не было и облачка, так что сомневаюсь, что погода успела испортиться.
