мрачный брюнет с холодными серыми глазами и скверным характером больше походил на инструктора для чернокнижников на факультете морального давления и запугивания. Одного взгляда профессора было достаточно, чтобы в аудитории наступила тишина, дисциплина была образцовая для любых практик, не только целительских. Про это не говорили, но все его боялись. Никто не хотел занять место Ричарда на лекциях.
— Придётся искать себе новое место, где можно спрятаться понадёжнее, — невесело прошептал Ричард, изгнанный из аудитории.
То утро он провёл, слоняясь по академии и вздрагивая от каждого шороха. Ричард был уверен, что нарушать комендантский час строго запрещено, и его не погладят по голове за ночные бдения. Но если вернуться в келью, то неминуемо придется столкнуться со студентами до занятий. А этого хотелось ещё меньше, чем снова повстречаться с профессором. Кроме того, кельи не запирались, и там бы ему в любом случае не дали возможности спокойно учить материал.
К укромному месту, у Ричарда было несколько требований. Во-первых, там обязательно должны были быть окна. Несколько раз в детстве ему не повезло особенно сильно разозлить кухарку, и каждый раз она запирала его на несколько дней в подвале в пыли и сырости. С тех пор Ричард ненавидел темноту, насекомых и плохо проветриваемые помещения. Да, можно, конечно, создать пару блуждающих огоньков, чтобы осветить пространство, но создать свежий воздух ему было не под силу. Во-вторых, это место должно быть сравнительно недалеко от коридора с кельями, чтобы туда быстро добраться незамеченным. И в-третьих, никому не должно было и в голову прийти заглянуть туда в его поисках. Аудитория отвечала всем этим требованиям: там есть окна, она всего в паре поворотов от коридора с кельями, и никто не удивлялся, что он изо дня в день приходил туда первым. Никому, кроме профессора, и в голову не пришло, что он может там прятаться с самого утра.
Проведя всё утро на ногах, Ричард уже на первой лекции сидел порядком уставший. Ему не удалось найти подходящее место, зато он успел зайти в библиотеку и взять карту академии, чтобы исследовать её ночью.
— Бах! — Ричард вздрогнул и открыл глаза, испытав чувство дежавю.
— Итак, — профессор нависал сверху, опираясь руками на парту. Длинные черные волосы соскользнули вперед, ещё больше погружая бледное лицо в тень, отчего глаза профессора сверкнули особенно ярко холодными искрами святой силы. — Как я понимаю, теория высшего целительства известна вам досконально, если вы позволяете себе спать на моих уроках, Ричард Грэй? Должен сказать, что ваши старшие брат и сестра до сих пор не позволяли себе ничего подобного на моих лекциях, хотя получили домашнее образование не в пример лучше вашего.
«Разумеется, ведь я не получил его вовсе», — мысленно пожал плечами Ричард. Его почти возмущало, что профессор Кэмпбелл ставил ему в упрёк то, чего Ричард и сам стыдился, и что так старательно пытался исправить по ночам. Но он уже слишком привык к такому отношению к себе со стороны окружающих.
Не дождавшись никакой реакции, профессор распрямился и сложил руки на груди. По его кривой ухмылке Ричард понял, что сейчас его опять не ждёт ничего хорошего. Ещё немного, и он сможет вместо профессора перечислить всё, чем его не устраивает, и сам себе задать неудобные вопросы.
— Что ж, хорошо, — спокойно сказал профессор Кэмпбелл и вдруг отвернулся от Ричарда. Он обвел аудиторию взглядом и обратился сразу ко всем: — Эрудированные студенты, посвятившие всё своё свободное время и силы на то, чтобы самостоятельно приумножить свои знания и навыки — это радость для любого преподавателя. В таком случае, быть может, вы, Ричард Грэй, расскажете нам принцип устройства нервных окончаний правой руки и влияние седьмого закона Рассвета на исцеление локтевого сустава с осложнением по системе Джона Тайлера?
Ричард почти физически ощутил, как бледнеет. Конечно же он уже слышал про законы Рассвета — здесь, на лекциях, — и тогда профессор упомянул, что они будут входить в полугодовой практикум, который они должны будут сдать в конце первого семестра. Ричард был уверен, что эти законы не входили в подготовительную программу и будут изучены в ходе лекций. Про систему Тайлера ему вовсе не было ничего известно, и, быстро окинув аудиторию взглядом, Ричард понял, что таких большинство: вместо привычных смешков студенты обменивались неуверенными вопросительными взглядами и притихли, не желая привлекать к себе внимание. Только один парень с тёмными курчавыми волосами и синими глазами, сидевший за соседним столом, смотрел на Ричарда с каким-то странным выражением участия и сочувствия.
— Я не слышу ваш ответ, — поторопил профессор Ричарда.
— Нет, профессор, — покорно ответил Ричард. Привыкнув в течении месяца молчать на все предыдущие вопросы профессора, поскольку ответ обычно и не требовался, теперь отвечать было особенно неуютно и непривычно.
Девушка с длинными светлыми волосами, сидевшая за третьим столом, — целительный самородок, как называл её профессор — ехидно улыбнулась. Похоже, она точно знала ответ.
— Что ж, быть может, это слишком сложно для вас. Я несправедливо поторопился? — профессор вопросительно изогнул брови. Если не знать наверняка, что он издевается, то никогда и не догадаешься об этом по его вежливому тону. Ричард напрягся: сейчас вопрос будет ещё серьёзнее. И он не ошибся: — Тогда давайте так: три принципа Мотылька. Просто перечислите мне их без дополнительных нюансов и включений. Вы ведь знаете их, не так ли?
Три принципа Мотылька тоже уже упоминались на лекциях, как нечто важное, на что в будущем они обязательно должны обращать во втором полугодии. Разумеется, профессор не раскрывал их, просто ссылался один раз в рамках общего ознакомления с программой. Сейчас Ричард знал только то, что первый принцип как-то связывал между собой нервную и кровеносную системы, но без подробностей. Он пробовал немного читать вперёд, но быстро понял, что профессор был прав, ругая его за незнание основ: без них в целительстве дальше делать было просто нечего и без чужой помощи не разобраться. Поэтому он и искал тихое место, где мог без чужого вмешательства подтягивать знания.
— Нет, профессор, — Ричард не рискнул уточнять, что знает, но только то, что рассказывал сам профессор. Наверняка ожидалось, что студенты сами хотя бы прочитают обо всём, что упоминается на лекциях, но Ричарду просто физически не хватало времени.
В аудитории царила гробовая тишина. Даже целительный самородок стушевалась и
