как рядом начинают ругаться. Знакомый голос. Голос из-за двери. Который предупреждал, что обратной дороги нет.
- Ну вот. Я же говорил.
- Я ни о чём не жалею.
- У тебя даже сил на сожаление не осталось.
- Я правда не жалею.
- Да знаю это… Потому и злюсь. Паршиво выглядишь, кстати.
- Уверен, что кстати?
- Не совсем. Но выглядишь и впрямь паршиво.
- Знаю.
- И?
- Что «и»?
- Давай переиграем.
- Нет.
- Почему?
- Не «почему», а «зачем»… Зачем переигрывать? Всё ведь хорошо.
- Да, конечно. Только совсем загибаешься.
- Что уж теперь. Всё равно не жалею. Ни о чём. Правда. Веришь?
- Верю. Потому и злюсь. Значит, так…
Ну нет же.
Снова степь. Солёная вьюга. Заледеневшая дверь и твоя ускользающая ладонь.
Шалишь… Не буду я ничего переигрывать. Моё желание неизменно. Я забираю боль себе, пока в силах её переносить. До последнего предела. До самого последнего.
Замок над городом
Утро лизнуло край земли, сгоняя дремоту.
Холодный туман растянулся над реками и ручейками, озёрами и прудами. Первый же солнечный луч кольнул шпиль высокого замка.
Замок возвышался над городом, занимая самый высокий холм.
Но как ни странно, туман у подножия замка не развеялся, а ещё сильнее прильнул к его замшелым стенам.
Тепло прокатилось по улочкам города, завернуло в переулки, ткнулось в тупики и закружилось в самом центре городка - на его главной площади Фонтанов. Один лишь замок оставался сырым и холодным, как будто солнце ему не указ.
Дома этого города были выстроены из красного кирпича и покрыты черепицей. Ставни деревянные, с затейливыми рисунками. На многих трехэтажных домах сверху вертелись флюгеры.
Мостовая, вымощенная булыжниками, гулко отзывалась на повозки молочников, развозящих свой продукт.
Пекарни зазывали первых покупателей ароматами свежеиспечённых хлебов и булочек.
Городской рынок отворял свои ворота для телег с овощами и фруктами, рыбой и колбасами. Из окрестных деревень съезжались ещё зевающие крестьяне.
Городская ратуша отзвонилась переливчастым боем своих старинных часов. Главный Фонтан тоже проснулся и взвился вверх снопом хрустальных струй.
Бургомистр в эту минуту вышел на площадь Фонтанов из боковой улочки и на пару секунд остановился, чтобы вытащить карманные часы и свериться с ратушей. Всё совпадало в точности. Бургомистр удовлетворённо хмыкнул и случайно скользнул взглядом по замку. Тот своей темнеющей громадой как будто нависал над городом. Бургомистр невольно поёжился и заторопился в ратушу.
Утро налилось светом, незаметно перетекло в дневную суету, которая уверенно разделалась с несколькими часами и приблизила вечер.
* * *
Пришлось отпроситься с работы, ибо какой из меня работник в таком состоянии… Директору и так всё стало ясно по моему перекошенному лицу. Не так уж часто я отпрашиваюсь, и никогда по пустячному поводу.
Добраться домой удалось быстро, хоть и с прижмуренным глазом и стиснутыми зубами. Приглушённые звуки улицы отдавались звоном в голове, а мелькающие машины и пешеходы казались не более чем призраками, размытыми по асфальту.
Открыв входную дверь квартиры и ввалившись внутрь, наконец-то перевожу дух. Всё-таки дома легче, чем где бы то ни было.
Но таблетка спазмалгона и не думает действовать. Однако… В последнее время всё чаще и чаще не срабатывает.
Ну да ничего… Есть ещё средства. Сейчас выпью чего-нибудь – и спать завалюсь. Чёрт, случайно скользнув взглядом по продуктам в холодильнике, чувствую усиленный приступ тошноты. Несколько глотков холодного молока притупляют это мерзкое чувство.
Вот и диван. Самый верный и молчаливый друг. Принимает меня таким, как есть, в любом состоянии, не насмехается и не отворачивается…
Рухнув на него, блаженно закрываю глаза, и вспоминаю, что телефон остался в кармане куртки, в прихожей. Надо вставать. А это пытка.
Мысленно досчитав до трех и закусив губу, рывком поднимаю себя и чуть не вою от нового взрыва боли в голове. Муть перед глазами ещё больше сгущается. и почти на ощупь иду в прихожую за треклятой звонилкой. Всё, теперь мобильник отключен и зашвырнут в недостижимый угол. Можно погружаться.
Отключиться сложно, головная боль не пускает в мир снов, терзает на грани бодрствования. Применяю испытанный метод - фантазирую об идеальном мире, где все проблемы исключительно сказочные, а злодеи тянут разве что на мелких хулиганов… Где времена года заведомо приветливы, а урожаи богаты, где в пряничных домиках живут действительно добрые старушки, и волки сопровождают Красных Шапочек как верные оруженосцы… Где прибытия Летучего Голландца ждут лишь с алыми парусами, а Дикая Охота короля Стаха случается раз в году, как карнавальное действо, которого все ждут с огромным нетерпением…
Где бургомистр каждое утро сверяет свои часы по ратуше…
* * *
Вечер горожане предпочитали проводить на набережной, чаще просто прогуливаясь семьями и общаясь с друзьями, но некоторые приходили и с удочками, и тут же облокачивались о парапет и закидывали их.
Бургомистр также прохаживался здесь с женой под ручку, раскланиваясь время от времени, и ведя неторопливую беседу.
Лениво скользнув глазами по террасно поднимающемуся склону, облепленному домами и оплетенному улочками, глава города непроизвольно вздрогнул, наткнувшись взглядом на самое высокое здание. Замок и на вечерней заре не утратил своего удручающего вида. Непосредственно над ним сгрудилась клочковатая туча чернильного оттенка. Сполохи беззвучных зарниц били в самую высокую башню замка, но ни одно окно не светилось.
- Снова с ним что-то происходит, - уловив взгляд, вымолвила жена бургомистра.
- Очередное ненастье, - пожал плечами в ответ градоначальник. - Лучше б он вообще исчез, ради нашего спокойствия.
- А ты не думаешь, что этот замок придаёт некоторый шарм нашему городу?
- У меня он вызывает чувство тревоги.
- Да, он загадочен, мрачен, окутан какой-то мистической тайной… В этом и есть его прелесть!
- А как быть с тем, что до него нельзя добраться и войти? Что его можно видеть лишь на расстоянии, но приблизившись - видишь, как он на глазах исчезает?!
- Но, дорогой, это ведь так романтично!.. Возможно, он просто заколдован, и в нём дремлет похищенная в незапамятные времена
