отчитала всех троих. Она не стала разбираться, так как считала: в бедах семьи виновата вся семья. Влетело даже Сириусу. Прокричавшись и успокоившись, она напоила их чаем с пирожками и объявила Лиззи, что завтра у нее выходной. Сириус поможет им с Мари со всеми делами, кроме костров, тогда они справятся и вдвоем. На том и порешили и разошлись.
— Почему ты ей не сказала? — спросила Лиззи у Мари после того, как закрыла дверь за тетушкой и кузеном.
— А ты хотела, чтобы я ей об этом сказала? Ну уж нет. Я не настолько сильная ведьма пока. Она меня убьет.
— Да, это проблема.
— Именно. И что ты будешь с этим делать?
— Пока не знаю. Подумаю об этом завтра. В свой выходной.
Лиззи заулыбалась — кажется, переняла эту странную улыбку у Рами. И была вполне этим довольна.
— Вот же засранка. Спокойной ночи!
Мари подошла и обняла сестру. Долго ссориться они не умели.
— Спокойной.
Выходной пролетел еще быстрее, чем насыщенные праздничные дни. Проспав до обеда и позанимавшись мелкими домашними делами, Лиззи обнаружила, что уже вечереет, а Мари скоро должна вернуться домой. Она хотела успеть еще кое-что до ее возвращения. Отложив готовку ужина, Лиззи отправилась в сарай и спустя четверть часа все-таки нашла старый кованый мангал. Он лежал в сарае с того момента, как их отец женился на ведьме и перестал жечь костры в дымную неделю.
Лиззи оттащила его на край участка и сложила длинные поленья домиком, а затем подожгла. Костер полыхал, она подкидывала в него сено и радовалась, словно ребенок, как вдруг услышала за спиной:
— Я думала, ты устала от костров.
Мари стояла, уперев руки в бока. Хоть и не похоже было, что она злится, все же попыталась напустить на себя строгости:
— Неплохой получился, по кому сделала? Надеюсь, не по маме? Нельзя же такое для ведьм.
— Нет, этот на желание.
— А это-то зачем?
— Хочу загадать. Будешь со мной? — Лиззи разломила ветку хвои, которую держала в руках, и протянула половину сестре.
— Не сбудутся. У наших никогда не сбываются.
— Говоришь так, как будто каждый год загадываешь.
— Ладно, давай.
Они бросили ветки в костер и молча смотрели, как те горят.
— И что ты загадала?
— Загадала придумать, как и быть ведьмой и не быть одновременно.
— Это что за желание такое? И все?
— Такое вот желание. А еще переехать загадала.
— Куда?
— В столицу. Город чужаков.
— Головой не сильно ударилась в лесу? Странные какие-то желания.
— А ты? Что ты загадала?
— Да какая разница, не сбудется все равно.
— Не важничай! Давай, рассказывай! Обижусь.
— Ладно. Только на смешочки твои дурацкие сразу запрет.
— Новое заклинание посильнее старого?
— Не угадала. Хочу посмотреть, что такое театр. И влюбиться в кого-нибудь доброго, веселого и с обворожительной улыбкой.
— Пфф… Ха-ха-ха-ха! — злилась Лиззи, от хохота схватилась за живот и, получив затрещину от сестры, свалилась в снег, но продолжала хохотать, пока на глазах не выступили слезы.
— Совсем придурочная?! Никогда тебе больше ничего не расскажу!
— Да нет, нет, Мари, прости, я вообще про другое. Прости, пожалуйста, я не про желания. Они просто потрясающие! Не ожидала от тебя такого!
— Да? А про что тогда?
— Про то, что проверим, сложится ли судьба после этого костра.
— Я вообще тебя не понимаю.
— Может, пока и не надо, — улыбнулась Лиззи Майер, лежа на снегу и смотря, как дымный столб улетает в черное декабрьское небо. Она лежала и пыталась вспомнить хоть один праздник, когда ей было так же хорошо.
— Мари…
— Что?
— С зимним праздником тебя!
— И тебя! — улыбнулась Мари и легла на снег рядом с сестрой.
