что с тобой творится, ну нельзя же так на экзамены реагировать. Да сдашь ты их, на пятерку или тройку, какая разница. Ведь все равно сдашь.
Маша с трудом готовилась к экзаменам, бабушка болела, перестала вставать с постели. Да еще этот токсикоз, скорей бы он прошел.
После последнего экзамена, перед самым выпускным, Маша осмелилась поговорить с Игнатом.
Маша очень долго мучилась над содержанием записки. Прямо писать было о беременности нельзя, хотелось сказать лично.
«Как он отреагирует? Что скажет? Как поступит? Если он сделал это на спор, то, может, вообще не захочет разговаривать», — вопросов у девушки было много.
В конце концов она просто написала:
«Игнат, надо поговорить. Встретимся на нашей скамейке в парке сегодня в 17.00». Записку подала Даше, попросив ее передать Игнату.
Даша просьбу выполнила.
Они встретились. Сидели молча. Маша набралась смелости, чтобы сказать о беременности.
— Игнат.
— Да.
— Я беременна, уже три месяца, — очень быстро и тихо сказала Маша.
— Что?
Маша молчала, у нее не осталось сил говорить еще что-то.
— Я не готов стать отцом.
— Понятно, — сказала Маша, вставая со скамейки, — извини, прощай.
Маша уходила, а он не знал, что делать.
Придя домой, девушка обратила внимание, что Прасковья Ивановна лежит неподвижно. Маше стало плохо. Она побежала к соседям. Кто-то из соседей позвал Дашу, вызвали медиков и полицию.
Даша прибежала сразу. Помогали проводить похороны всем подъездом, потому что Прасковью Ивановну любили все.
Отдав Даше бабушкины сбережения на похороны, Маша была как не в себе. Она не понимала, что делает. Успокоительные пить нельзя. Как-то надо выдержать и пережить это горе. Как в бреду для нее прошли эти дни. Бабушку похоронили. Маша осталась одна.
Они с Дашей навели порядок в квартире. Даша не могла постоянно быть с Машей, ей надо было идти домой. В квартире все напоминало о бабушке, Маша не могла в ней находиться.
Она сходила в школу, забрала свой аттестат.
На следующий день рано утром она дошла до подъезда, в котором жила Даша, и оставила в ее почтовом ящике письмо: «Милая моя подружка. Я уезжаю. Оставляю тебе ключи от моей квартиры. Если хочешь, живи в ней, если нет, то хотя бы проветривай. Я тебя очень люблю. Твоя Маша». В письме в конверте лежали ключи.
Взяла сумку и пошла на вокзал…
Детство и юность кончились, наступила взрослая жизнь. Какая она будет, Маша не знала, но она верила, что все будет хорошо. Она не одна, у нее будет ребенок, будет для кого жить.
Глава 6
Наши дни.
Александр Николаевич принял решение…
Посидев за столом с семьей, дождавшись конца ужина, поблагодарив за вкусную еду, он пошел к себе в кабинет.
Взяв в руки сотовый телефон (какая удобная вещь и как быстро мы к ним привыкли), набрал номер своего старого друга, отвечающего за безопасность в его офисе и в доме:
— Иван Данилович, еще раз здравствуй, приготовь мне все бумаги на Игната Владимировича Гаана. Зачем? Завтра утром расскажу.
В дверь постучали. Александр Николаевич отключил телефон:
— Да, да.
— Саша, ты не занят? — в кабинет заглянула Маша. — Ты сказал, что потом поговорим. У тебя все нормально?
— Проходи, Машенька.
Маша зашла в кабинет мужа. Он залюбовался ею. Ей уже тридцать три года, а она все такая же хрупкая на вид и беззащитная. Ее русая коса, которая ниже пояса, остается ее украшением. Темно-голубые глаза смотрят ласково и нежно. Пухлые губки пытаются улыбаться, но улыбка не получается.
— Саша, ты был у врача? Что он сказал? — начала задавать вопросы Маша.
Они с первого дня договорились рассказывать друг другу правду. Поэтому Александр Николаевич знал про Игната Гаана, что он отец двойняшек, а Маша знала о его болезни.
— Да, у врача был. Прогнозы неутешительные, но жить буду, — ответил ей муж, подумав про себя: «Жить будем, но недолго».
Придя на работу на следующее утро, он нашел у себя на столе папку с надписью «Игнат Владимирович Гаан». Полистав ее, он не нашел в ней ничего нового.
— Учился один год в институте на факультете «Бизнес и технологии». Бросил, — комментировал события Александр Николаевич. — Наверное, стало скучно или в чем-то разочаровался. Как раз в это время сбежала Маша. Может, в этом причина? Без нее все стало не то. Да, парень, в этом ты оказался дураком… — читая папку дальше, перечислял. — Женился на Пригожиной Жанне, даже года не прожили, развелись. Она, наверное, тебя на себе женила? Дальше дела пошли лучше. Занялся бизнесом — цифровые технологии, подключил друга Валеру Жукова. Правильно сделал, Валера — парень-гений в этих технологиях. Также привлек брата Константина Гаана как юридическое обеспечение бизнеса. Вот здесь парни молодцы, работали головой. Оформили грант на поднятие бизнеса. Мне денег было не жалко, все-таки что-то новое и интересное. Я бы их и так поддержал, люблю рисковых ребят, — он закрыл папку.
В дверь постучали.
— Да, да, заходите.
В кабинет вошел Иван Данилович.
— Вызывал, Александр Николаевич? В чем проблема?
— Пятнадцать лет мы старались держаться подальше от Игната Гаана, чтобы он не пересекся с Машей и ребятишками. Пришла пора посодействовать их встрече и знакомству. Как это сделать, не вызывая подозрений? Это надо сделать побыстрее.
— Давайте организуем какой-нибудь банкет в честь чего-нибудь. Там и получится встреча.
— Мы с Игнатом связаны только выдачей гранта на развитие бизнеса. Пусть это будет банкет по поводу 20-летия фонда, помогающего начинающим предпринимателям. Собери всех, кто успешно использовал полученные гранты.
— Хорошо, сделаем, — согласился Иван Данилович. — Можно идти?
— Да. Спасибо. Удачи.
Через неделю сценарий банкета был разработан, бюджет утвержден. На банкете будет присутствовать больше двадцати человек, которые успешно реализовали свои проекты.
Александр Николаевич позвонил Маше:
— Машенька, через неделю будет банкет, ты должна быть сногсшибательна. Хорошо?
— Хорошо, — ответила ему жена.
Глава 7
Прошла неделя.
Игнат собирался на банкет. Когда он получил приглашение, у него застучало сердце, как будто что-то должно случиться.
Предчувствие…
Маша тоже стояла у зеркала, пыталась успокоиться. Никогда ей не было так тревожно, как сегодня. Сколько раз они ходили на подобные мероприятия — и ничего, а сегодня ей было не по себе.
Она смотрела на себя в зеркало — хороша. На ней было облегающее платье цвета морской волны, что подчеркивало ее фигуру и голубизну ее глаз. Сверху платья был прозрачный, широкий шарф из шифона, он как облачко окутывал ее плечи. Волосы были заплетены в художественную косу-колосок. В волосах была пропущена нитка
