class="p1">Если вспомнить размер одного «поля» и приказ сделать больше полей за две недели… Это будет чертовски трудная неделя.
— А теперь вы, — выплеснув часть гнева на сына, Чао презрительно оглядел наши грязные тела. — Что же мне с вами делать. Может лишить вас ужина? Ведь тот, кто не работает, тот не ест…
Тут уже напрягся даже я, ведь с этой жирной свиньи вполне стоило, что он лишит нас еды, ради «экономии».
А то, что мы рискуем тупо сдохнуть, его, видать, не особо заботит.
Желудок нестерпимо бурчал и было очевидно, что если Хан и питался чем-то утром, этого явно было недостаточно.
— Ладно, — наконец произнёс он после долгого, тягостного молчания. — Цените мою доброту, ничтожества. Сегодня для вас будет еда. Но если завтра вы так же будете плохо работать, то вместо еды получите палок!
Пришлось кланяться со всеми и благодарить довольно ухмыляющуюся мразь за его «доброту».
Для приёма еды нам отвели специальную каморку, куда нам принесла четыре глиняные тарелки недовольная жена хозяина. Выглядела она получше хозяина и сына, но даже так её нельзя было назвать худышкой.
«Твою ж мать». — я с омерзением смотрел на палочки, которые каждый из троицы достал из своих углов. Вздохнув, я потянулся в свой угол и достал уже свои «столовые приборы».
И хоть я умел пользоваться этим непотребством, но никогда не понимал желание некоторых демонстративно есть именно так. Человечество, черт возьми, придумало ложки и вилки, какой дурак будет есть двумя палочками?!
Иронично, что теперь у меня тупо нет выбора, если не хочу привлечь ненужного внимания.
Я критически осмотрел предоставленную миску. Не знаю, чего я ожидал, но еда оказалась куда лучше, чем можно было подумать.
С «барского» плеча нам досталась порция варенного риса, судя по вкусу, без малейшего признака соли, с жиденькой овощной приправой, опять же, не посоленной. Также в тарелке была широкая, расплющенная и порядком подгоревшая рисовая лепешка. Очевидно, из неудавшейся, испорченной партии.
И знаете что? Когда я ел эту нехитрую, простую и пресную еду, я чуть ли не кайфовал от того, какая же она была вкусной.
Хан явно жил впроголодь, плюс голодный рабочий день привели к тому, что я словно зверь накинулся на выданную мне провизию.
Рядом раздавалось хрюканье остальных, пока все мы с жадностью закидывали в рот пищу.
Невольно я вспомнил, как лениво размышлял, в каком из ресторанов заказать на этот раз доставку еды. Привыкнув работать дома, в какой-то момент я и вовсе перестал выходить на улицу.
«Говорила мне мама, почаще выходи на улицу, дыши свежим воздухом». — саркастично подумал я: «И теперь у меня это прям всё здесь. Не сидячая работа, свежего воздуха хоть задохнись. Что же я, мать его, совсем не рад?»
Мысли о родных окончательно испортили настроение. Я даже не хотел думать о реакции родителей и брата, когда им сообщат о моем найденном на обочине теле.
Что-то мне подсказывало, что тот водитель вряд ли бы остановился, дабы оказать первую помощь или позвонить в скорую.
Сил у нас осталось немного, поэтому разговаривать никого не тянуло. Кроме того, вечер уже вступил в свою пору и небо стремительно темнело. Деревня готовилась ко сну.
Я только читал, что значит вставать с рассветом и ложиться с наступлением тьмы. Теперь же у меня будет возможность на собственной шкуре узнать, каково это.
Похромав за остальными до их «спальни», я с каким-то злым фатализмом уставился на чертовы циновки, лежащие прямо на деревянном полу.
И при этом, хоть разумом я и понимал, что это ещё везение, ведь другие деревенские спят на той же голой земле, благо климат теплый, но смириться с тем, что я теперь буду жить так же, было очень тяжело.
Рядом с циновкой оказался небольшой деревянный чурбачок, который ложился под шею, выполняя роль подушки. Лежать в таком случае можно было только на спине, ощущая все «прелести» деревянной подушки.
Чувствуя, как в спину больно колят острые куски циновки, а шея зажата твердым деревом, я дал себе самое страшное обещание.
«Клянусь всем на свете. Я или выберусь из этого ада и стану жить намного лучше, или сдохну на пути. Ведь так жить нельзя. В конце концов, я уже один раз умер. И хоть я не знаю, почему оказался здесь, вдруг во второй раз мне повезет? Хоть и не хочется в таком деле экспериментировать».
Также не стоит забывать в каком именно мире я оказался. В отличие от тех же западных фэнтезийных миров, где обладание магией доступно лишь немногочисленным избранным, здесь таких людей куда больше. Но у такого подхода есть и обратная сторона.
Да, они обладают возможностью достучаться до своей жизненной энергии, или, как её ещё называют, ци, но у каждого из таких "счастливчиков" совсем разная скорость освоения этой самой ци. Кому-то может потребоваться вся жизнь, чтобы освоить хоть что-то, а кто-то за пару лет, а то и месяцев сделает этот шаг и не заметит.
Более того, я смутно помнил, что все не так просто, но этим мои познания и ограничивались.
Я лишь надеялся, что у меня будут иметься хоть какие-то приемлемые способности к совершенствованию. Иначе, попасть в магический мир и остаться без магии, было бы поистине жестокой шуткой судьбы.
Я попробовал порыться в памяти, после чего был вынужден признать, что, как и ожидалось, Хан не знал ни единого способа тренировки внутренней энергии, от чего, закономерно, был в самом низу социальной лестницы.
Опять же, это логично, откуда у прибившегося к деревне крестьянского сироты какие-то семейные или клановые техники?
А вот у того же Чао с его сынком, как и у старейшины с дочкой явно кое-что имелось, о чем стоило хорошенько подумать.
Да, теоретически я мог бы попробовать и сам что-нибудь придумать, благо, я читал похожие истории санься, хоть никогда и не до конца, так как они всегда были чрезмерно огромными, но в таком случае имелся нешуточный риск провалиться.
В некоторых из таких историй неправильное или ошибочное совершенствование могло привести к страшным последствиям, начиная от неизлечимой травмы и заканчивая смертью.
Хотя в моем случае первое ничем не отличалось от второго, ведь «добрый» хозяин не станет заботиться о том, кто не в состоянии работать.
Данная самому себе клятва, как ни странно, позволила мне наконец немного расслабиться, а уставшее тело с готовностью провалилось в сон.
Впереди меня ждала адская неделька.
И что-то мне подсказывало, очень скоро я сильно возненавижу рис во
