мои последние слова).
Это была Арвен: она преградила мне путь между узких стен коридора.
— Возьми это. — Вложила она мне в руки какой-то изумительно блестящий кулон на мифриловой цепочке. — Мой тебе маленький сувенир; будешь вспоминать своих друзей в Средиземье.
— Спасибо. — Поблагодарил её я. — Мне очень приятно.
— Запретный пруд прекрасно охраняем. — Напомнила мне Арвен. — Но будь спокоен: тебя и твою пташку не тронет никто.
— Ты не злишься на меня? — Спросил тут я, ибо это меня гложет; очень неприятно осознавать, что ты — первоисточник всех бед на свете.
— За что? Свой путь я выбрала сама. — Вымолвила Арвен. — Я знала, что рано или поздно это должно было случиться — что вы, люди, смертны. Но если ты познал настоящую, искреннюю, взаимную любовь — ты поймёшь меня. Я отреклась от пути эльфа и встала на путь человека; когда-то не станет и меня. Я познала боль, но вкусила и радость; я увидела смерть, но тут есть и жизнь. — Она показала на живот. — Внутри меня малыш, это плод любви меня и Арагорна. Я чувствую, что это девочка, ибо первенец у нас сынок. Я убита горем, но я и счастлива: я ни разу не пожалела, что не уплыла в Валинор. Вы люди, порой такие простые… И в то же время настоящие. Вы не боитесь любить.
Я попытался было сказать Арвен, что в двадцать первом веке всё иначе, что люди — роботы; что каждый живёт лишь для себя.
— Молчи. — Её ладонь прикоснулась к моим губам. — Пока есть такие, как ты, твой мир не рухнет.
Тогда я, поцеловав Арвен в щёку, не посмел более задерживать ни себя, ни её, направившись к водоёму, который… Забросит меня ещё куда-нибудь.
Позже мне открылось, что Фарамиру и его людям удалось убить Шелоб: теперь она не сможет плести свою паутину и пожирать живых существ. Открылось мне и то, что палантир, которым пользовался Саурон, и который не был найден после его низвержения, каким-то образом оказался в Кирит-Унгол — возможно, Шелоб, под шумок, втихушку выкрала видящий камень и пользовалась им? А даже если нет, то из любопытства вращала его перед собой своими лапами. Кто знает — быть может, вся злоба, что была в ней, каким-то образом пробудила тварей на Севере, и они, поддавшись немому зову, отважились напасть на гарнизон, выставленный блюсти границы Арнора (но это вряд ли, ибо палантиры, насколько мне известно, не могут «видеть» так далеко).
