название препарата.
— У вас есть Радутин? Вставай, нам нужно в медпункт!
— Не надо… Я хочу умереть…
— Умирай, пожалуйста, ради бога, только не дай умереть мне, умоляю, открой ящик с медикаментами!
— Нужно… готовить… раствор…
— Какой ещё раствор?
— Чтобы очиститься… — её язык заплетался, — хотя… есть одна доза…
— Если я тебя отнесу в медпункт, ты покажешь?
Я схватил её за пояс и потащил в сторону медпункта. Она открыла браслетом замок, показала пакет с готовым раствором и потеряла сознание. Я повесил пакет на штатив, воткнул в него инфузионную трубку, снял с себя костюм и начал бить ладонью по руке, ибо вены потерялись из-за озноба. Подключив иглу к трубке, я долго не мог прицелиться в вену, потому что руку неимоверно трясло. Я решил восстановить дыхание, чтобы успокоить тремор.
Сзади в меня ударилось тело медика. Она тоже умирала. Глубокий вдох — выдох. Совсем юная ещё девочка. Вдох — выдох.
Я стянул с Виджаи комбез, нашёл на локтевом суставе вену и с третьей попытки вогнал в неё иглу. Вдруг пропал в ушах гул, который мучал меня несколько дней, и я услышал в тишине звук моторчика для перекачки раствора. Наверное, перед смертью мозг включает чувствительность на максимум, чтобы напоследок насладиться жизнью. Рука потянулась к кармашку с Промисом — рискнуть? Неизвестно, сколько Виджая будет спать после очищения. Может быть я доживу до этого момента, и тогда она приготовит новый раствор, вытащив меня с того света. Я проглотил таблетку. Теперь нужно заставить себя не спать. Выплыв из медпункта, я стал наматывать круги по коридору. Стало легче. Захотелось отправить прощальное сообщение Клариссе, но чтобы оно не выглядело прощальным.
Сообщение Клариссе: «Крыса, любимая, я… Я соврал. Мне очень плохо. Симпатина нет. Медик лежит в отключке. Я жду её… Но вопрос — смогу ли продержаться?.. Едва ли продержусь три часа… Столько идёт сообщение до Земли. Прости, я во всём виноват. Эта служба не имела смысла без тебя, нужно было кончать с этим ещё шесть лет назад, и ты бы не заболела, и мы были бы счастливы. Крыса, я так тебя люблю…»
Я открыл дверь шлюза и посмотрел в иллюминатор — база Талые Воды была почти неразличима в тусклом отражённом свете астероида-кентавра Амик, и только лампочки очерчивали её контур. Если вызвать шаттл сейчас, то я окажусь на базе в лучшем случае через два часа, но кто мне даст гарантию, что меня успеют спасти там? Если бы я знал, что будут такие проблемы с медиком, лучше бы я улетел на базу сразу. Если я выживу, я расторгну контракт и улечу к Клариссе. Как жаль, что я пришёл к этому решению, когда уже поздно. Только бы продержаться. Я вернулся в медпункт — пакет с раствором опустел процентов на десять. Виджая спала глубоким сном. Если бы включили гравитацию, я бы смог продержаться дольше.
Я влетел в гостиную и обратился к динамику:
— Капитан!
— Вы ещё здесь, детектив? Вы же обещали, что исчезнете! Я отключаю связь. У меня режим, мне нужно спать. Проваливайте.
— Подождите, капитан, Вы не понимаете — у меня отравление Промисом! Это Флудип по-вашему. Я умираю! Ради бога, включите гравитацию! Капитан! Вы меня слышите? Включите гравитацию, чтобы я смог продержаться до того, как медик придёт в себя! Капитан! Капитан?
В голову что-то сильно ударило, словно битой по затылку, или будто лопнула часть мозга. Потом я произнёс в браслет:
— Сообщение Чену: «Сос! У меня передозировка Промисом! Срочно свяжись с капитаном и включите гравитацию, чтобы я смог дождаться медика — у меня осталось два-три часа, и я сдохну!»
Полчаса до Центропы, полчаса до Талых Вод. Чтобы взбодриться, я приготовил себе кофе. В ожидании гравитации я дрейфовал по кораблю, глядя в потолок. Так мозг думает, что я лежу. Когда пришло сообщение, я в ужасе понял, что заснул.
Сообщение от Чена: «Марик, капитан почему-то не выходит на связь. Я выслал тебе коды, с помощью которых ты можешь попытаться войти в систему и поискать команду включения гравитации, но шансов мало, это засекреченный рейс с усиленной системой безопасности. Больше не знаю, как помочь, держись».
Я подключился к системе и вводил коды один за другим — только один код подошёл, но он регулировал мощность вентиляции, а остальные команды блокировались. Я начал терять сознание.
— Сообщение Клариссе: «Я люблю тебя, прощай».
Очнулся я от удара головой о пол. Тело ощущало чудовищное давление. Это была гравитация! Хоть она была включена едва ли на 20 % мощности, я полз будто по дну океана, придавленный толщей воды. Буквально на последнем издыхании я растолкал Виджаю и последнее, что увидел — как она открыла глаза.
* * *
— Мужчина!
Я открыл глаза и увидел перед собой руку, державшую таблетку.
— Выпей это, — скомандовал женский голос.
Я потянулся к стакану и почувствовал резкую боль в локтевом суставе.
— Прости, я не могла найти твою вену, — прокомментировал голос.
На моей руке красовался зелёный синяк. С трудом преодолевая силу тяжести, я запил таблетку и откинулся на подушку.
— Зачем ты меня спас? — наклонилась ко мне Виджая. — Кто тебя просил?
Я протёр ладонями заспанное лицо, прокашлялся и честно ответил:
— Чтобы ты спасла меня. Хотя я не был уверен, что ты знаешь как.
— Что тут сложного? — обиделась она.
— Ты выпила горсть Промиса и не знала, что если принять больше двух, то они выйдут обратно. Ты точно медик?
— Я не успела доучиться, а нам нужно было срочно улетать, — она тяжело вздохнула, — Борис смог найти нам работу только на этом корабле.
— А по какой причине вы так спешили? Совершили что-то криминальное?
— Нет, мы просто устали от земных проблем и хотели начать новую жизнь, уехать как можно дальше.
— У вас была любовь? Или как там сейчас называются отношения?
— У нас был союз.
— Почему ты хотела покончить с собой?
— Без Бориса нет смысла в этом всём, — она окинула взглядом интерьер корабля, — двадцать месяцев в одну сторону, шестьдесят месяцев на Оорте, двадцать месяцев обратно! Мы хотели сбежать с ним вместе…
— Именно это и называлось любовью раньше.
— Но теперь он умер, а мне придётся лететь одной в никуда, я словно оказалась в тюрьме, — она заплакала.
— Как долго я был в отключке?
— Я спрятала твои таблетки. Теперь лечить буду я. А сейчас я принесу тебе поесть. Тебя как зовут?
— Марик.
Я включил браслет, чтобы понять, сколько я пролежал — прошло семь часов, то есть, достаточное время, чтобы
