понятого, я попрошу разбудить одного из членов экипажа, который проследит, чтобы я осмотрел труп.
— Вы хоть понимаете, что такое выход из гибернации? Из-за своей прихоти Вы обрекаете человека испытывать мучения при повторной заморозке!
— Капитан, Вы забываете, что под Вашим руководством на Вашем суперответственном задании произошла смерть члена экипажа, и Вам придётся составлять рапорт для спецслужб. В ваших интересах помочь расследованию, чтобы всё прошло гладко, и к Вам не было претензий.
— Хорошо, детектив, я разбужу полковника — он был первым, кто обнаружил труп.
— Нет, выбирать понятого буду я.
— Чёрта с два, — рассмеялась капитан, — либо я бужу полковника, либо Вы ждёте нашего детектива.
От злости я стиснул зубы и закрыл глаза. Снова начались вспышки. Я сделал три глубоких вздоха и меня осенило.
— Капитан, Вы сказали, что полковник первым обнаружил труп механика?
— Да, заодно и спросите его, что случилось. Вы же так жаждете расследования.
— Проблема в том, что полковник подпадает под статус подозреваемого, а понятым может быть только незаинтересованное лицо. Поэтому давайте разбудим, ммм… ммм… ну вот хотя бы медика.
— Вы мне надоели, детектив. Как я жалею, что разрешила Вам ступить на корабль раньше времени. Никого я будить не буду. Пишите свой рапорт, если хотите.
Ценой огромных усилий я удержался, чтобы не пнуть ногой по криокамере. Тело прошибло потом. Я стал усиленно дышать, чтобы сохранить остатки спокойствия. Паническая атака могла случиться в любой момент. Нужно сохранять хладнокровие. Не подавать вида, что я болен. Эта стерва меня сдаст и испортит карьеру. Я сосредоточил взгляд на камере механика. Его лицо за стеклом, несмотря на чудовищный ожог, выглядело безмятежным. Я представил на его месте себя, будто лежу в коме и уже никогда не проснусь. Мысль, что я никогда не увижу Клариссу, шибанула меня, словно током.
— Капитан, Вы ещё здесь?
— Что Вам опять?
— Вот смотрю я на механика и думаю. Такой ужасный шрам.
— И?
— Вы сказали, что у Бориса Дудки был рейтинг 100. Мне интересно, как он вообще попал на этот грузовик с таким высоким рейтингом. Он мог работать на пассажирском.
— Это не обычный грузовик, мы перевозим груз Y-класса.
— У медика, кажется, рейтинг ниже 10000, но это не помешало ей сопровождать груз такого высокого уровня ответственности.
— К чему Вы клоните?
— Я вот о чём думаю: как механик с такой невероятной квалификацией умудрился получить такую глупую смертельную травму… Да и ожог какой-то странный. Такое ощущение, что их два. Ему что, одного раза было мало, и он приложился к оголённым проводам второй раз? Странно, не правда ли? Когда прилетит ваш детектив, и мы откроем камеру, интересно будет осмотреть его руки. Вдруг окажется так, что во время получения травмы он не работал? Тогда что получается… Неужели ему кто-то помог приложиться лицом к щитку? Ай-я-яй, не хорошо.
— Детектив, не придумывайте того, чего нет.
— И ещё. Что за спешка с пересменкой детективов на Талых Водах? Я наводил справки — детектива сняли с базы уже после вашего прибытия. Как будто к вам на корабль хотят прислать подготовленного человека.
— Зачем Вы мне всё это говорите?
— Давайте начистоту, капитан. Я же для Вас как заноза в заднице? Мне тоже нет никакого интереса торчать тут в невесомости. Может быть, мы не будем ждать детектива и оформим труп сейчас? Вы разбудите медика, откроем камеру, я составлю заключение о несчастном случае и свалю отсюда сегодня же, идёт?
— Детектив, бросьте эти Ваши домыслы, у нас случилась авария, оборудование на корабле было неисправно, поэтому и произошёл несчастный случай.
Тем не менее, в камере медика раздался щелчок, и заработала вентиляция. Я ухмыльнулся.
— Оформляйте Ваш труп, — продолжила капитан, — и сразу убирайтесь отсюда. Вы дали слово.
Абстиненция
Пока я ждал пробуждение Виджаи, моё состояние стало ухудшаться. Пить Промис было уже опасно. Я держался изо всех сил.
Виджая была разморожена, но автоматика ещё держала её в искусственной коме. Наконец, открылась крышка, и я стал наблюдать, как её мимические мышцы сначала начали подёргиваться, а потом слепили на её лице маску скорби. Когда она открыла глаза — они были в слезах. Я осторожно вытащил её из саркофага и поволок в каюту — туда, где нас никто не услышит. По пути она проговорила несколько раз имя Бориса, задыхаясь во всхлипываниях, а когда я её положил на койку, она разревелась.
— Тише, Виджая, тише, приходи скорей в себя.
В жизни я ещё никого так сильно не ждал, если не считать Клариссу. Однако Виджая начала киснуть и терять сознание. Я похлопал её по щекам, и она очнулась.
— Виджая, ты меня слышишь? Виджая, миленькая, открой ящик с медикаментами, мне срочно, прям очень срочно, офигеть как срочно нужен Симпатин!
Она ничего не могла ответить, а изо рта текли слюни. Я начал её трясти, но она совсем обмякла. Не понимая, что происходит, я достал планшет, чтобы прочитать о симптомах при выходе из гибернации. Руки ходили ходуном от жёсткой интоксикации и от паники — как бы медик не подохла тут. В информации о криокамере говорилось про тошноту, головокружение и низкий тонус мышц, но о потерях сознания не указывалось даже в побочках.
Вдруг Виджаю начало рвать. Я быстро отстегнул её от койки и перевернул, чтобы она не захлебнулась. Из неё вышла густая вязкая пена белоснежного цвета и повисла большим шаром в воздухе. Цвет рвоты мне напомнил мою рвоту после того, как я однажды попробовал выпить сразу три таблетки Промиса. Виджая начала приходить в себя.
— Родненькая, скажи, есть ли у вас на борту Симпатин?
— Борис умер, — еле выговорила она, захлёбываясь в слезах.
— Очень жаль, я сочувствую, но скажи, пожалуйста, где у вас лежит этот чёртов Симпатин?
— Почему я проснулась? — она стала оглядываться полузакрытыми глазами.
— Открой ящик с лекарствами! — настойчиво продолжал я.
— Его больше нет…
— Что? Симпатина больше нет?
— Бориса больше нет…
— Да к чёрту Бориса! — я начал её трясти, — твою мать, говори, где у вас Симпатин! Говори! Иначе здесь будет ещё один труп!
Она снова начала отключаться. Она траванулась чем-то психотропным? Боже, да она предприняла попытку покончить с собой! Я снова начал её трясти:
— Виджая, ты меня слышишь?
Она приоткрыла глаза.
— Что ты выпила?
— Флудип…
Я вспомнил, что проститутка так называла Промис.
— Виджая, дорогая, не умирай, сначала открой ящик с Симпатином!
— Что это, я не знаю…
Я поискал в планшете и продиктовал ей названия аналогов Симпатина.
— Ра-ду-тин, — повторила она знакомое
