яйца и запасы консервов, которые мне однажды приволокла заботливая мать, а остатки хлеба вконец пожрала плесень, я понял, что поход на улицу – в мир людей, неизбежен.
Экспедиция в магазин была для меня особенно тягостна, потому как ел я исключительно ради того, чтобы не отрубиться в самый неподходящий момент, не дописав очередного полотна. Эта необходимая обязанность снабжать свой организм пищей, выводила меня из себя, особенно в те дни, когда я был всецело погружен в работу. Само ее приготовление, было испытанием, а уж добывание, вообще непосильной задачей.
Окинув разложенные на полу эскизы и начатый холст, словно сирот оставляемых мною на веки вечные, я вышел-таки за провиантом.
Парадная показалась мне чудовищно холодной, словно где-то под лестницей поселилась Снежная Королева и усердно промораживала толстые стены старого фонда. Приглядевшись получше (хотя это было непросто: лампочка на лестничной клетке лихорадочно мигала, словно пыталась подавать сигналы бедствия), я обнаружил на стенах ледяную корку, перила же вообще выбеливались сверкающим инеем. Решив, что коммунальщиков все же следует придать суду святой инквизиции, я осторожно спустился вниз. Не без труда отворив примерзшую дверь, вышел в чистый морозный день, и тут же был ошарашен новым приступом галлюцинации.
По запорошенной набережной шел мой Псоглавец. В длиннополом синем пальто, с торчащими в разные стороны ушами и скорбной мордой. Он обернулся в мою сторону, сбавляя ход и глуповато моргнул, а потом, запахнув поплотнее пальто, поплелся дальше, прямо в сторону ничего не подозревавшего Невского.
Следует ли говорить, что до магазина я так и не добрался? Не помня себя, я залетел в мастерскую, закрылся на все замки и, спрятавшись под любимым клетчатым пледом, просидел в своем убежище до следующего утра.
Глава 4
Наутро пришла мысль о том, что с этим галлюцинаторным бредом надо что-то делать. Мой давно неисправный компьютер был похоронен под кипой бумаг и единственным источником информации мне теперь служили друзья или книги. К друзьям я как-то побоялся обращаться с такой щекотливой темой. Оставались книги. Я понял: выволочь себя на улицу все-таки придется и, минуя все видения, добраться до «Дома книги», чтобы порыться в секции «психология».
Рядом с моей мастерской, располагался довольно большой и уютный книжный, но я отчего-то предпочитал старый пафосный «Дом книги». Для похода в «священное место» я даже откопал в старом сундуке, служившем мне шкафом, приличный свитер. Обрядившись в него словно в доспехи, я вышел на улицу, уже предвкушая очередную галлюцинаторную напасть. Но город встретил меня своим всегдашним бряцанием, гулом и галдежом. Шагающие по его улицам люди, выглядели вполне обычно, светофоры работали исправно, троллейбус, подъехавший почти сразу, тоже показался мне вполне реальным.
Несмотря на то что расстояние от моего дома до дома, в котором располагались книги, было незначительным, я воспользовался, так кстати, подкатившим транспортом. Очень уж хотелось проверить, не кроется ли какого-нибудь подвоха в этой кажущейся обыденности.
Троллейбус двинулся, натужно скрипнув дверьми, и я сунул руку в карман, обнаружив отсутствие кошелька, вероятно, он остался в толстовке. Кондуктор успел настигнуть меня еще до того, как мы подъехали к остановки. Когда мне в лицо выплюнули внушительную порцию нелицеприятных выражений, я окончательно понял, что действительность гораздо реальнее, чем мне того хотелось. Я чувствовал себя до предела зыбким, поэтому грубый напор кондуктора сдул меня обратно на тротуар, как только открылись протяжные троллейбусные двери.
До Дома книги я доплелся в окончательно подавленном состоянии, меня словно развеяли по ветру, разбавили скипидаром, сточили как карандашный грифель. Я слонялся меж полок, будто слепец, не в силах сосредоточить свое внимание ни на одной секции. Брал в руки случайные книги, зачем-то пролистывал их и ставил обратно на полку.
Рядом со мной исследовала набор предлагаемых текстов чудная, белоснежная девчушка лет пятнадцати. Я залюбовался ее прозрачной, зимней красотой, вертя в руках очередной томик. Девушка, видимо, почувствовав на себе мой изучающий, завороженный взгляд, обернулась. Оценив мой литературный выбор, она растянула губки в брезгливой усмешке и отошла. Проводив ее недоуменным взглядом я, наконец, обратил внимание на обложку книги, которую держал. «Приемы пикапа» гласил жирный красный заголовок. Я вздохнул, ставя чей-то бесценный труд обратно на полку.
– Кехе, кехе, – раздался за моей спиной кашель.
Я развернулся так резко, что чуть было не сшиб стоявшую за спиной вертушку.
– Я почему-то был абсолютно уверен, что найду тебя сегодня именно здесь, – доброжелательно сообщил бритоголовый, улыбаясь в свои исключительные, белые усы. – Прогуляемся?
– Э-э-э-э… – протянул я, глуповато кривя губы, в попытке изобразить улыбку.
– Вижу, друг мой, что ты совсем меня не помнишь, – проговорил мой загадочный знакомый, снисходительно улыбаясь.
– Да нет… э-э-э… не то чтобы совсем не помню, – заблеял я. – Мы познакомились на моем дне рождения. И еще вы были у меня в мастерской на следующее утро. А как вы кстати ушли?
– Через дверь.
– В самом деле?
– Угу.
– Странно… ну, допустим, – я по-идиотски почесал затылок. – Прошу прощения, но совершенно не помню вашего имени.
– Олег Владимирович.
– Очень приятно, Ви, – представился я, протягивая ему руку с безбожно замаранными сангиной пальцами.
Олег Владимирович, ни секунды не поколебавшись, принял мою рабочую ладонь в свою большую и теплую руку, конечно измазавшись бурым. Только тогда я обратил внимание, на свою изгвазданность и на то, что заляпал книги, которые трогал.
– Ой, простите… – затараторил я, шаря по карманам в поисках платка, – я испачкал вас.
– Пустяки! – заявил он, вытирая сангину о свое дорогое кашемировое пальто. – Ну, так что, прогуляемся?
– Пожалуй, – согласился я.
Мы вышли из магазина, попав под мокрый снег.
– Погода сегодня дрянь, – заключил Олег Владимирович, получив по носу смачной каплей. – Тут недалеко есть приличное кафе, мне нравится в нем бывать. Не составишь компанию старику? Посидим, поболтаем, выпьем по кружечки ароматного чая.
– Звучит заманчиво, но я как назло сегодня забыл дома кошелек.
– Это не беда, – уверял меня мой новый друг, – я тебя угощу.
– Да, как-то неудобно… – замямлил я.
Олег Владимирович снова хитровато улыбнулся и спросил:
– А ты всегда деньги в кошельке носишь? Может пара сотен у тебя в кармане завалялась?
Я неуверенно полез в карман, исключительно ради того, чтобы доказать, что у меня действительно нет денег. Но к своему удивлению, нащупал нечто хрустящее. Помедлив секунду, я вытащил новенькую, можно сказать девственную пятисотку, сложенную вдвое и уставился на нее как баран на новые ворота.
– Ну что, идешь? – спросил Олег Владимирович, довольно хмыкнув.
Я только кивнул, думая про себя, что чудеса все же случаются.
Кафе с приторным названием, от которого веяло
