– Ага-а, так и знала, ты у нас по части зверушек, – говорю ему. – Вот и сделала тебе такого ягуара, чтобы, когда переедешь в свою новую здоровскую комнату, было что взять к себе в кроватку.
Антонио снова от души обнимает игрушку. И у меня внутри сжимается сердце от радости за братишку.
Малыш робко кивает.
Касита трещит половыми досками и выпихивает нас из-под кровати. Выкатываюсь наружу колбаской, поправляю очки на носу, и Антонио выкатывается следом за мной.
– На дорожку надо обняться, – говорю ему.
Я обнимаю Антонио, Антонио обнимает ягуара. Всё, мы готовы.
Надеюсь.
Глава 4
ЛуизаСМАХИВАЮ КАПЛИ ПОТА с бровей... Надеюсь, бабушка не заметила. Не хватало ещё, чтобы я устала или забегалась. Она ведь просила меня организовать в патио фейерверк в честь дня Антонио, а для этого пришлось сначала расчистить место, кустарники там, сухие листья – пожарная безопасность, знаете ли. Ну и, пока расчищала, заметила, что кое-где деревья надо бы подстричь – подстригла. А потом бабушка дала задание перенести пианино – сначала в патио, потом на второй этаж. И надо ещё столы со скамьями для гостей вынести, а я только и делала, что весь день парковала гостевые повозки с ослами. Кто ж знал, что наше семейное торжество интересует так много народу? К тому же с учётом последнего, провального...
– Луиза!
О, тётя Пепа из дома зовёт. А за ней такая радуга яркая тянется – видать, очень она довольна тем, что наконец-то настал день Антонио. Помашу ей. Хочется её поздравить; раскидываю руки в стороны – сейчас обниму (со мной обниматься все любят, ещё бы, у меня такие крепкие объятия), но тётя Пепа кричит:
– А можешь ещё вот эти скамейки в патио поставить?
– Да. – Поправляю волосы, затягиваю потуже пучок. Видимо, обниматься мне не светит. Собираю скамейки в руку, вроде как дрова, выношу в патио и по пути слышу голос дяди Феликса.
– Луиза!
– Да, что-то надо? – спрашиваю услужливым тоном. А он расплывается в улыбке. Э-э, может, он захочет обняться?
– Надо! Идёмте! – И внезапно это уже не дядя Феликс, а Камило, который прямо на глазах превратился обратно в себя.
Закатываю глаза. Он, похоже, совсем не понимает, что к началу торжества у нас уже всё должно быть готово.
– Камило, – бурчу я, – нет у меня времени с тобой в игры играть. Работать надо.
А Камило только знай себе гогочет. В нём уже проступает Антонио, когда он с хохотом убегает подшучивать над следующим.
Пока брат меня отвлекал, подъехало ещё несколько ослиных повозок. Эх. Я бы рада помочь, серьёзно, я очень хочу помочь. Обожаю помогать другим. Просто надо передохнуть. Так, на каждого ослика сначала номерок, теперь поднимаем и ставим бочок к бочку в рядочек с другими.
– Дочка! – кричит мама. Резко оборачиваюсь, ой, чуть не упала. Что там ещё? Так трудно за всем уследить. – Луиза, иди к нам в патио. Пора начинать.
А, так ей не помощь моя нужна – пока что.
– Я иду! – кричу в ответ. С ума сойти, уже начинается. Как быстро время летит, когда делом занят. Тем более так занят, как я. – Иду, мамочка!
По дороге в патио прохожу мимо дяди Феликса – настоящего дяди Феликса.
– Ах вот ты где, сынок, – говорит он маленькому Антонио. Вид у мальчонки нервный; ну, оно и ясно. – Как, готов к большому событию?
Тётя Пепа стискивает сыночка в объятиях.
– Ты посмотри, ну надо же, совсем уже большой стал... – И она не в силах сдержать слёз. А когда плачет тётя Пепа, плачут небеса.
– Дорогая, – мягко замечает дядя Феликс, – у него же костюмчик промокнет.
– Давай, сын, – вставляет тем временем второй дядя Феликс, – покажи папочка, на что способен!
– Не, ну я так не говорю, – протестует первый.
Второй дядя Феликс – очевидно, не дядя Феликс, а Камило, тут уж он никого не проведёт, – передразнивает:
– Я так не говорю!
– Бабушка сейчас сказала, пора начинать, – замечает Долорес.
Бегу занять своё место между мамой и папой. Исабела уже встала по другую руку от папы. Верчу головой; куда это Мирабель запропастилась? М-да, ей, пожалуй, сейчас порядком паршиво.
– Пятьдесят лет тому назад... – начинает тем временем бабушка. Она говорит с галереи и стоит ровно напротив новой двери Антонио. Плакат с надписью «Антонио» малость провис, но дверь ничего, светится.
Толпа замолкает. Здесь, в патио, собрались все члены семейства Мадригаль, а ещё гости из города. Многие из них присутствовали десять лет назад на таком же торжестве по случаю дня дара Мирабель. Чёрт, ладони вспотели. Так нервничаю за Антонио, за бабушку, за Мирабель. За всех.
Бабушка держит волшебную свечу семьи Мадригаль. Солнце потихоньку садится за горный хребет, обступающий Энканто. Пламя свечи бросает тёплые отблески на стены дворика. Прямо чувствую, как Касита улыбается от гордости. Да я и сама улыбаюсь от гордости! Скрещиваю пальцы. Надеюсь, всё пройдёт хорошо.
– ...Пятьдесят лет назад, в ту самую ночь, как мой Педро пожертвовал собой ради нашей семьи, эта свеча озарила нас чудесным благословением. – Свеча в руках бабушки разгорается сильнее. – С тех пор самой большой честью для нашей семьи было использовать данное нам благословение на пользу этого прекрасного города. И сегодня все мы снова собираемся вместе, чтобы засвидетельствовать, как новый член рода Мадригаль вступает в круг света. Чтобы принести нам новую славу.
Касита направляет свет на Антонио и пытается вытолкнуть его из тени в углу патио. Гости вытягивают шеи, чтобы получше разглядеть следующего Мадригаль. А он такой маленький, и размером, и возрастом! Неуверенный, глаза большие от волнения. Помню, я тоже так же себя чувствовала в свой день дара. Все на тебя смотрят – страшно. Помню, было очень одиноко. Старшая сестра, Исабела, сделала мне к празднику венок из цветов, в нём как-то посмелее чувствовалось, потому что сразу было ясно, что сестра – рядом. Я же сильная, никто никогда даже и не задумывается, а не страшно ли мне, а не слишком ли я волнуюсь. Хотя вообще-то иногда и то, и другое.
– Сегодня, – продолжает бабушка, – все мы снова вместе в тот час, когда ещё один из нас готов присоединиться к нашему чуду и ступить на свет.
– Ты мне нужна, – шепчет в этот момент Антонио.
Кому это он? Мне? Я часто всем нужна. Поднять чего тяжёлое, передвинуть, там, дерево, скажем, или торговую лавку... Ну, как обычно. Ладно, поднимаюсь потихоньку с места... Но тут мамочка делает жест рукой, чтобы я села обратно.
– Не могу, – раздаётся голос Мирабель.
Люди начинают перешёптываться – откуда голос? И тут мы замечаем, что Мирабель прячется за колонной. Глаза у Антонио наполняются слезами. Он начинает дрожать. Но тут Мирабель выступает из тени. Берёт его за ручку и ведёт вперёд. Она высоко подняла голову. Может, силы во мне и много, но совсем не такой. Так я бы не смогла. Я бы разревелась и раскуксилась.
