Ознакомительная версия. Доступно 3 страниц из 12
подбегая к нему.
– Ты в порядке? – встревоженно уточнил Питер. – Ты врезался в стену!
– Там… была… крыса! – сбивчиво объяснил Борис. Голова у него кружилась, но перед глазами пока не плыло. – Я прогнал её. Честное слово. У неё были усы…
– Настоящую крысу? – ахнула Таша.
Им часто рассказывали про вредителей в музее, но котятам ещё не доводилось за ними гоняться.
– Надо сообщить маме! – воскликнула Бьянка. – Я к ней сбегаю, а вы оставайтесь здесь!
Она вылетела в соседний зал белой молнией и быстро исчезла за поворотом.
Борис попытался сосредоточить взгляд на сестрёнке и Питере, но ему отчего-то казалось, что перед ним слишком много котят. Питер и Таша прижались к нему и ласково подняли на лапы.
– Настоящая крыса… – слабо пробормотал Борис.
Тем временем крыс, на которого напал рыжий котёнок, сидел в старой водосточной системе на внешней стене музея и поглаживал усики.
– Они повсюду, – пожаловался он друзьям. – Маленькие, пушистые, полосатые… мелкие негодники! Я думал, тот высокий человечище от них избавился, но они до сих пор в музее… и растут не по дням, а по часам!
Он встряхнул усиками и тяжело вздохнул.
– Бедный мой носик! Хорошо ещё, что не сломан.
– Хватит ныть, Лютер, – проворчал его приятель. – А к дыре лучше не возвращаться. И это ты виноват! Надо было вчера пойти всем вместе, как я предлагал. Но нет, тебе больше хотелось попировать бутербродами с сыром за мусорным баком. А что у нас с щелью в противоположной стене?
– Котята теперь повсюду, Моррис, говорю же! Ай, бедный мой носик!
– Видимо, они твёрдо намерены не подпускать нас к вкусной бумажке, – с сожалением пропищал Моррис.
– Может, воспользуемся трубами? – сказала маленькая коричневая крыска.
– Что с ними сейчас, Дасти?
– Рабочие нашли в них трещины и заявили, что как раз поэтому в стенах появились дыры. И всю воду отключили, пока идёт ремонт!
– И при чём здесь это? – проворчал Лютер.
Нос у него болел, и настроение у Лютера было паршивое. К тому же он чувствовал себя пристыженным: ведь его прогнал жалкий котёнок.
– Если трубы настолько старые, тонкие и ржавые, что они ломаются, а потом приходится звать рабочих, значит, мы сумеем прогрызть себе через них дорогу! – объяснила коричневая крыска, дрожа от приятного волнения. – Наверняка у нас получится, особенно если пробовать по очереди. Мы проделаем дыру в нужном месте и выберемся из трубы прямо рядом с витриной, в которой лежит папирус!
– Хм, – задумчиво протянули остальные крысы.
– Главное, выбрать правильную трубу, – добавила Дасти. – Если ошибёмся, рискуем промочить лапки.
– Э-э-э, ерунда! – фыркнул Лютер, приподнимаясь на задних лапах, и втянул носиком воздух. – Мы её легко найдём. Победа почти у нас в когтях, друзья мои. Нас ждёт лучший ужин на свете!
Глава пятая
– Котята до сих пор там! – пожаловался Лютер тем же вечером.
Крысы прогрызли трубу и строительный отделочный материал гипсокартон в нужном месте и теперь глядели в проделанную дыру. Дасти была явно очень довольна собой.
– Они повсюду, – продолжил Лютер. – Вон белая лежит на ящике, на чехле от пыли. Обычно в такое время мелочь спит в подвале.
– Наверное, эта бумага очень ценная, раз им велели целую ночь её охранять, – заметила Дасти, подаваясь вперёд.
– Какой у нас план? – спросил Моррис, щурясь на застеклённую витрину.
– Хм, – обеспокоенно протянула Дасти. – И правда, как до неё добраться? Стекло довольно… плотное.
Моррис самодовольно ухмыльнулся. Ему не нравилось, когда Дасти казалась умнее его.
– А что вообще такого особенного в бумажке? – спросил Пип, самый маленький и пока ещё очень робкий крысёныш.
Все мрачно на него уставились.
– Она очень древняя, – сказал Моррис.
– И… э-э-э… ценная, – добавила Дасти.
Лютер тяжело вздохнул.
– То есть пробраться в эту витрину мы не можем, и в любом случае там хранится просто-напросто старый листок?
– Ну… наверное? – Моррис неловко переступил с лапки на лапку, рассчитывая на то, что Лютер не устроит очередную сцену. – Честно говоря, мы не знаем, почему коты так рьяно его охраняют.
– Им нравится всё старое, – со вздохом объяснила Дасти. – В музее – сплошное старьё. Не понимаю я кошек, совсем не понимаю.
– Как и людей, – добавили остальные крысы и печально покачали головами.
Вдруг усики Дасти вздрогнули.
– Какой-то шум… – прошептала она.
– Котята сопят? – с надеждой уточнил Лютер. – Плохие из них охранники! Та белая точно спит.
– Нет, звук такой… влажный…
– Влажный? Как бы… водный? – встревожились крысы.
Они всё хорошо продумали. Выбрались как раз в нужном месте. Воду рабочие отключили.
Или нет?
– Да! – пискнула Дасти под нарастающий шум воды. – Бежим!
Котята всю ночь продолжали вести дозор. Они дремали по очереди, не забывая приглядывать за каждой щелью в зале. Таша размяла лапки, устроилась поуютнее на чехле от пыли и окунулась в мир сна…
Она брела по сухой, пыльной дороге, и солнце нещадно палило шёрстку. В траве на обочине лениво жужжали разные насекомые. С другой стороны протекала река: зеленовато-коричневая и тоже ленивая, неспешная. А на воде покачивалась лодка с желтоватым квадратным парусом, и гребцы налегали на вёсла.
Таша каким-то волшебным образом знала, что она далеко от дома, но в хорошем месте, причём очень важном…
Навстречу ей шагала маленькая девочка в длинном белом платье. Поравнявшись, она наклонилась погладить Ташу. Почесала за ушами, пощекотала под подбородком. Обычно так ласково обращались только с Бьянкой! Таша замурчала, прикрыв глаза от удовольствия. Да, место и в самом деле было хорошее…
Девочка пошла дальше своей дорогой, а кошечка – своей. Внезапно Таша заметила, что вода стала ближе и почти касалась лапок. Она оглянулась и обнаружила, что девочка мчится к матери, и они обе чем-то сильно встревожены.
Таша с сомнением посмотрела на реку. Разве это нормально, что она выходит из берегов? Может, лучше убежать с тропы? Хотя земля такая плоская, что наводнение обязательно затронет ближайшие поля… Кошечка распушила хвост и понеслась вперёд со всех лапок, но река словно преследовала её.
А потом появилась другая кошка, большая и с тёмной шёрсткой. Сначала Таша приняла её за маму, но потом присмотрелась и обнаружила, что она совсем чёрная, даже чернее Питера, чернее ночи. Глаза у неё горели золотым огнём, а на шее блестел золотой ошейник.
Подозрительно знакомый ошейник…
– Проснись, малышка, – промурчала кошка ей на ухо, и Таша моргнула.
Это был сон!
Ознакомительная версия. Доступно 3 страниц из 12
