гостя. Это было не совсем то, что он ожидал увидеть. Он склонился и повел носом, словно принюхиваясь. Потом опустился на колено к самому лицу, едва не вплотную, и даже на какой-то миг успел испугаться, что всё — заключенный умер и он ничего не увидит. Но тут тело дернулось.
Демьян сначала отпрянул, но, быстро вернувшись, хищно вызверился. Тело заключенного начало часто вздрагивать, бледное лицо вдруг скорчила гримаса боли, и выступил, поблескивая в полумраке, не пот, а тонкий слой влаги. Охранник немного округлил глаза и приоткрыл рот от удовольствия.
— Больно? — едва слышно прошептал он, делая вопросительную интонацию, но при этом ни к кому не обращаясь.
На его лице сквозило наслаждение. Простое и оттого очень животное наслаждение.
Заключенный начал глухо стонать, напрягаясь мышцами и выгибаясь, но выгибаясь не так, как могли бы это делать, к примеру, пластичные дети или гимнасты, а туго, мучительно, будто в теле стояла стальная пластина, которая скручивала это тело назад, в кокон, а мышцы, гонимые болью, не давались и рвали в другую сторону. Это мускульное противостояние было таким явным и пугающим, что у Демьяна по затылку пробежал холодок. Ужас и смешивающееся с ним запретное наслаждение от вида близкой смерти бурлили в неокрепшей голове охранника.
Вдруг, наклонившись близко, прямо к самому лицу заключенного, и стараясь заглянуть под вздрагивающие и иногда полуоткрывающиеся веки, он начал быстро шептать:
— Ну что? И кто из нас плохо закончит? А? Плохо закончат такие, как ты. Не хочется больше умничать? Не хочется? Тебе не выбраться. Не выбраться. Все, чего ты добился, — это смерть в конуре. Ничего не получилось! Ни-че-го.
— Не соглашусь с вами, юноша, — послышался сверху бодрый с хрипотцой голос.
То, что Демьян в эту же секунду не отпрыгнул от тела, ударяясь о соседнюю стену, было чистой случайностью, его просто мгновенно парализовало от неожиданности, и чувство ног исчезло. Он медленно поднял голову.
На нарах сидел старик. Держа осанку и рассматривая Демьяна с легким молодым прищуром, он слегка покачивал головой.
— А… — издал охранник едва слышный звук.
Старик приложил палец к губам:
— Тсс… Нравится смотреть на мучения?
Он слегка склонился к охраннику, и тот, медленно заваливаясь на бок, полностью белея и шаря руками по полу, начал отползать к дальней стене.
Старик перестал улыбаться и встал.
— А… — повторил Демьян еще тише, ощущая, как мочевой пузырь непроизвольно опустошается.
Охранник отползал к стене, оставляя за собой мокрый след и подтягивая ноги, как раненый зверь, пока не уперся в нее спиной. Он не отрывал глаз от появившегося из ниоткуда гостя.
Подойдя к Демьяну вплотную, старик наклонился. Его нос от носа юноши оказался в каких-то двадцати сантиметрах:
— Вы зря думаете, что ничего не получится. У него получится то, что не удалось никому ранее, — старик сделал паузу, всматриваясь в оцепеневшего охранника, — мне приходилось знавать таких людей.
Протянув к шее Демьяна тонкие старческие пальцы, гость поправил его воротничок, вызывая тем самым в теле охранника конвульсивные истеричные потряхивания.
— У каждого из них получилось, — его тон стал леденяще размеренным и мистически пугающим, — у каж-до-го.
Маленькая прозрачная слезинка выкатилась из глаз охранника. Юноше показалось что он умирает, что из глаз старика к нему протягивает свои голодные жадные лапки смерть-матушка. Еще секунда — и она схватит его за горло и утащит в бездну. Но гость неожиданно разогнулся и уже нормальным голосом добавил:
— Правда, не всем было легко. Но что такое орел, выклевывающий печень каждый день, по сравнению с принесенным светом? Уж поверьте мне, это того стоит, — старик сделал многозначительную паузу, поучительно поднимая палец и помахивая им перед глазами Демьяна, — И сейчас… Уж поверьте мне, это того стоит.
* * *
Когда группа исполнения вернулась в камеру, то обнаружила на полу бездыханное тело заключенного, который, по их скромным подсчетам, должен был мучиться еще несколько часов, и забившегося в угол камеры и плачущего, как ребенок, Демьяна, который только и мог, что повторять бессвязные фразы про маленького мальчика, маму и скрипку.
