следующий раз, чего ты несёшь⁈ Только не на моей галере! Мне одного бултыхания по горло хватит! — Силмыз раздражённо упёр руки в боки. — А теперь допустим, я поверил в тот бред сивой кобылицы, что ты изрыгнул сейчас! Поведай уж тогда, о чём вы там гутарили меж собой⁈
— Пытался отговорить этого, как его там?.. Поросюна вашего от столь опрометчивого поступка, да рыхлый студень и слушать не стал. Прошамкал лишь, что искупаться желает!..
— Его звали Гюрхун… Ты чего, дикарь полоумный, издеваешься надо мной, я не понял⁈ — Силмыз угрожающе положил длань на посеребрённую рукоять ятагана, болтавшегося в кожаных узорчатых ножнах у него на поясе.
— Да как ты мог такое раскумекать, о великий капитан «Бешеной пантеры», первого в мире ходящего под парусом нужника, у которого даже имечко есть своё, пусть и малость дурковатое, — вполне себе внятно пробурчал рыжеволосый боец, так и не научившийся держать рот на замке, когда этого требуют обстоятельства.
— Что ты сейчас сказал, варвар⁈ — в очередной раз побледнев от гнева, Силмыз, явно опешивший от такой дерзости, зловеще процедил сквозь зубы: — Кажись, кое-кому жить надоело? Ну так я тебя мигом отправлю следом за Гюрхуном! Правда, по частям!..
— Мыслю, так дело было, — в спину Ратибору зашёл немного оклемавшийся Зелим и, прервав яростную тираду хозяина корабля, задумчиво прогыркал, бросив пред тем мимолётный взор на исполосованный бичом хребет рыжеволосого исполина: — Наш Гюрхун устроил добрую порку этому рыжему великану, но потерял осторожность, и строптивый русич до него каким-то невероятным образом умудрился дотянуться! Ты ведь не предполагаешь в самом деле хоть на секунду, что глава надзирателей мог без чьей-либо помощи оступиться да свалиться за борт?
— Да нет конечно! Гюрхун был опытный мореход, не первый год палубу топтавший!.. Заканчивай уже, Лазар! — вдруг злобно рявкнул Силмыз, обращаясь к долговязому черноволосому рабу-барабанщику лет тридцати пяти на вид, не прекращающему всё это время отбивать размеренный ритм. Барабанная дробь тут же оборвалась. Гребцы, мгновенно сбившись с темпа, принялись махать вёслами как попало, но после повторного грозного рыка капитана уселись смирно, в душе тихо радуясь неожиданной передышке.
— Так, а ну, подь сюды! Рассказывай, что произошло? Ты ведь сидишь харей к галерникам! — Силмыз, поманив к себе пальцем шустро подбежавшего на зов Лазара, подозрительно на него воззрился. — Значит, должен был всё видеть! Однако не прервал ни на миг удары по барабану, я точно слышал! Как так⁈
— Повеления же не было остановить барабанную дробь, — недоумённо-смущённо пожал плечами темнокудрый невольник. — А насчёт происшествия… Восходящее солнце слепило моргашки, и я особливо не разглядел. Но мне показалось, что уважаемый Гюрхун сам споткнулся да хлобыстнулся за оградку!..
— Зачем так нагло врёшь прямо в зенки⁈ Разве, гадёныш, я тебе плохие условия устроил на своей галере? — капитан зло оскалился. — Поднял из гребцов, возвысил до колотушника! Досыта ешь, обильно водицу хлебаешь, крепко спишь, гадишь не по расписанию! Но всё ента можно быстро переиграть! И так и будет, коли не поведаешь правду! Что случилось на самом деле⁈ Говори честно, не прикрывай этого варвара! Вы с ним даже не знакомы! И словом, поди, не обмолвились! Так что не темни!..
— Я сказал как было! — Лазар вдруг поднял исхудалую моську и смело посмотрел прямо в ошарашенные очи командира корабля, а после окинул твёрдым взглядом согласно закивавших галерных рабов и громко, так, чтобы все слышали, произнёс: — Надзиратель сам за борт плюхнулся! Ахриманом клянусь! — скрестив пальцы за спиной, барабанщик снова обернулся к Силмызу, не без вызова на него уставившись.
— Ах ты тварь неблагодарная! — увесистый кулак капитана глухо впечатался в угловатое лицо Лазара, разбив тому нос и опрокинув смелого невольника на палубу. — Ещё и с Тёмным богом на устах брешешь⁈ Продам за горсть медяков по прибытии! До конца жизни городские уборные драить будешь! А теперь пошёл вон с глаз моих, собака!.. — бросил взбесившийся аскер, после чего обежал недовольным взором пригнувшихся мрачных гребцов. — Место барабанщика свободно! Кто расскажет правду о случившемся, тот сменит весло на барабанные палочки!
Лишь молчание было ему ответом. Рабы хмуро переглянулись и воззрились пред собой.
— Это сотворил он! Этот рыжий вепрь! — вдруг раздался визгливый крик из последних рядов. Голосил белокожий, среднего росточка, человечек, явно не привыкший к прямым солнечным лучам, знатно его уже опалившим. Не обращая внимания на неодобрительно зашушукавших на него товарищей по несчастью, языкастый говорун поднялся и, умоляюще вылупившись на спешно топающего к нему Силмыза, громко залопотал: — Я всё изложу как было, уберите только меня с солнца; ожоги уже по телу пошли!..
— Кто таков? — капитан быстро подошёл к белокожему рабу, вопросительно его разглядывая. — Из ялминцев, что ль?
— Из них самых. Темель меня звать…
— Как на вёслах оказался? Ты ведь новенький? По крайней мере, на пути к русам тебя на моей галере не сиживало точно! Ибо твоя нежная белёсая задница не дожила бы до конца путешествия, Ахриман свидетель!..
— Исправно я службу нёс простым бойцом в нашем войске. И всё было хорошо до одного треклятого денька!.. В общем, на посту как-то стоял… И дал дёру, когда этот умалишённый дикарь со своей дикой ватагой под покровом ночи пробрался в лагерь да подпалил осадные башни…
— Ах вон оно что!.. — ехидно усмехнулся подошедший Зелим, снова отлучавшийся к борту корабля, ибо его опять укачало. — Как же, помню то нехитрое разбирательство!.. Если не ошибаюсь, ты запамятовал поднять переполох, даже не подумав отыграть на тревожной свирельке, зато драпанул так, что аж меч с щитом при том забеге бросил, дабы легче прочь мчаться было?.. — тысячник презрительно сплюнул.
— Да, — Темель густо покраснел, — случилась оказия… Испужался я тогда знатно!.. Эти свирепые варвары вынырнули из кромешной мглы, аки призраки кошмарные! А я вдруг так жить захотел!.. Что сам не помню, как на противоположном конце нашего лагеря очутился…
— Ну а после тебя за такое постыдное непотребство военачальник Геркант с позором выкинул из войска, лишил статуса свободного человека да велел отправить на галеры, не так ли? — понимающе хмыкнул Силмыз.
— Всё так…
— Вещай, что видел, только честно! Тогда место барабанщика — твоё! Слово капитана!
— Рыжий кабан надзирателя за борт выкинул, пред этим башкой приложив того о скамью! —
