С трудом повернувшись в полоборота к девушке, Олег опрокинул на палец налитый стакашек в рот и, дождавшись девчонку, от души её поцеловал.
- Будем знакомы, Янина – пошутил он.
- Янина! Хи-хи-хи! – подхватили остальные.
Свежеобрудершафтленная Нина фыркнула и тоже рассмеялась.
- А ты классно целуешься! – заявила она.
Услышав это, Олечная надула губки.
- Я тоже хочу бр… бр…
И растянулась на столике, подложив руки под голову.
- Она всегда первая срубается, - заявила та, что слева. – Меня Вика зовут. Я тоже целоваться хочу, и можно без этого дурацкого брудершафта.
Олина футболка впитала в себя всю разлитую на столике водку, и теперь смачно обрисовывала аппетитную грудь. Слабое звено уложили на сиденье, где она и вырубилась окончательно. А Олег весело катил в Москву, обнимая двух задорных нетрезвых девчонок за верхние девяносто, целуясь с ними по очереди и произнося двусмысленные тосты, всякий раз вызывая у подружек приступ безудержного веселья.
Перед самым въездом в Москву стоял таки блокпост. Черт!
- Девчонки, - жалобно протянул Олег. – Это ведь меня ищут.
- А тебя-то за что?
- Да прокатился по Питеру после бала в рождественскую ночь. Теперь на меня всех собак вешают. Причем трезвый был, даже шампанского не нюхал, а всё равно.
- Не ссы, - отозвалась из-за руля Натаха. – Прикроем. Да, девчонки?
- Без бэ, - отозвались девчонки. – А ты что, на императорском балу был?
- Ну да.
- А расскажешь?
Олег вздохнул.
- Расскажу.
Песцова спрятали в какой-то укромный уголок, закидали барахлом. Когда ИАИцы пришли проверять, у Натахи было всё норм, а Нинка с Викой так талантливо строили полицейским глазки, что те махнули рукой и пошли проверять следующую машину.
- Олежек, а ты в Москву куда?
Песцов поглядел на здоровенный билборд, мимо которого проезжал микробус и вспомнил:
- На олимпиаду по магии.
- А ты маг?
- Маг.
- А намагичь что-нибудь?
- Нельзя, закон запрещает. Почуют в магическом Архиве – и ограничат свободу.
- А ты где собираешься ночевать? – спросила трезвая Натаха.
- Пока еще нигде. Ну да ничего, найду какую-нибудь гостиницу.
- А давай к нам в общагу! – воодушевилась Вика. – Гульнем как следует, и Натаха, вон, тоже вмажет. А ты нам расскажешь про бал. А еще мне с тобой целоваться понравилось…
И она мечтательно закатила глаза.
Воронежский авторитет не знал, что ему делать: виниться или оправдываться. С одной стороны, его люди отловили пацана, упаковали и привезли. С другой стороны, он умудрился сбежать. Прямо из машины. За двести метров до точки передачи. С другой стороны, люди Главы искали его по следам и почти догнали, но не нашли. И полиция, проверявшая машины на трассе, ничего не обнаружила. Вроде, и провал не по его вине: действие снотворного закончилось слишком быстро. Но и передачи объекта заказчику не произошло. Так что… опять бояться и трястись: как-то Глава оценит его старания?
В подмосковной усадьбе человек с глазами змеи был в ярости. Особо его выводило из себя то, что не было явных прямых виновников неудачи. И воронежцы отработали чётко, и его люди всё сделали правильно, и полиция оперативно перекрыла трассу. И всё равно ушел. Проклятый песец! Но ничего, придет время, и он за всё ответит.
Глава 3
В женском общежитии Марьинской трикотажной фабрики
Утро у Олега началось правильно, с похмелья. Так не гулял он уже, пожалуй, лет тридцать. А в этом новом мире и вовсе никогда. Пировали круто. Заехали по дороге в торговый центр, где Песцов купил себе новый телефон и загрузил микробус выпивкой и закуской. Он знал: с него причитается. Девчонки ему, фактически, жизнь спасли. И не проставиться по такому случаю – грех.
На звон бутылок и на имя Песцова набилась полная комната девчат. Во мгновение ока накрыли стол, добавили к Олеговой снеди у кого что было, расселись по кроватям и пирушка понеслась.
Песцов честно рассказывал официальную версию про корону и про императорский бал, пытаясь припомнить все мельчайшие детали, целовался со всеми, кто этого хотел, без ограничений раздавал автографы. Сперва – на бумаге, на открытках, на постерах. Потом одна из девчонок, дойдя до кондиции, задрала майку, открыв доступ к недурной груди, и потребовала автограф на теле. Идея тут же овладела нетрезвыми умами, и через пять минут Олег сидел в таком цветнике, что ни в сказке сказать, ни вслух произнести. Ей-ей, на нудистском пляже скучнее будет. А потом до кондиции дошел и он сам. Что было дальше мозг вспоминать отказывался. Но сейчас на нем не было ни единой нитки, а рядом сопели столь же богато одетые собутыльницы. К счастью, далеко не все из тех, кто присутствовал в начале пьянки.
Как его протаскивали в общагу – контрабандой, мимо строгой комендантши – отдельная песня. Как будут выводить ещё неизвестно. Надо думать, у подруг всё схвачено, и думать об этом ни к чему. А думать надо о том, как полечить голову, не похмеляясь. С утра пить нельзя: олимпиада. Кто знает, учуют запах и не допустят. А ему попасть в ряды участников жизненно важно. Это – его прикрытие, его спасение, его защита. По крайней мере, пока не вернется в гимназию.
Олег попытался выползти из сплетения рук и ног, никого при этом не разбудив. Затея была изначально провальная. Куча-мала тут же распалась на отдельные организмы, которые начали взвизгивать, ахать, стесняться, прикрываться, едва обнаружив свою трезвость. Самые шустрые, молниеносно одевшись, метеором унеслись ставить чайник и готовить завтрак из остатков ужина. Прочие оккупировали душ. Песцову оставалось
