постучал в дверь номера Джудит. Впрочем, Джудит уже не спала. Она поднялась раньше, по звонку таймера. Она отлично выспалась и чувствовала себя прекрасно.
К пещерам ле Пасси доехали на прокатном автомобиле. Ни один таксист сюда бы их не доставил — это место считалось в этих краях проклятым. Дэйв первым вышел из машины, Джудит все не решалась. И хотя никакой видимой угрозы не наблюдалось, Джудит оказалась взволнованной — они вторгались в область неизвестного. Но Дэйв был настроен по-боевому. Он улыбнулся и даже пошутил по поводу нерешительности Джудит.
— Да ты у нас еще и трусишка. Ну-ка выбирайся. Смелее!
Джудит выбралась из машины. Какое-то неясное, подспудное ощущение страха овладело ей. Она хотела сказать об этом Дэйву, но тот уже залез в багажник и ловко выуживал оттуда аппаратуру. На лице его не было и тени нерешительности. Он вынимал приборы и складывал их неподалеку от себя с таким пылом и жаждой деятельности, что даже Джудит загорелась. Она стала распаковывать коробки, раскладывать вещи. Через полчаса они вошли в пещеру.
Дэйв сказал, что до предполагаемого места контакта минут двадцать ходу, так что стоит поторопиться, ибо Дэйв был уверен, что тварь показывается именно в эти часы. Может, это было и ошибочное предположение, так как еще никому не доводилось его узреть; но Дэйв сказал, что один-два раза с ним столкнулся. Лгал ли он — неизвестно. По крайней мере, лжецом его никто никогда не называл. Карьеристом, честолюбцем, тщеславным — да, но лжецом никогда. Да и приехала ли она, если бы Дэйв не так уверенно говорил ей об этом?
Вскоре они остановились.
— Это здесь, — сказал Дэйв, скинув с плеч рюкзак. Стали монтировать аппаратуру: установили штативы, подключили к аккумуляторным батареям фонари, направили их свет в сторону глубокой ниши справа. Настраивая видеокамеру, Дэйв трепетал, повторяя:
— Если б ты знала, Джудит, как мне помогла. Я не представляю, чтобы я без тебя делал. Стань, пожалуйста, у той стены, где расщелина: так будет безопаснее.
Он потушил фонари.
— Как мы увидим его, Дэйв?
— Мы услышим его, услышим, — взволнованным голосом ответил Дэйв. — Только не шевелись.
Джудит замерла. Дэйв включил какой-то прибор, и по пещере пополз тонкий зудящий звук.
— Я долго подбирал его. Испробовал на сотнях змей, но эта тварь, я был уверен, пойдет на более мощный звук. И я нашел его. Ты слышишь этот звук, слышишь?
Джудит снова испугалась. Теперь страх охватил ее с головы до ног. Голос Дэйва уже не казался ей успокаивающим, а стал похож на голос помешанного. В его нотках перемешались и торжество, и азарт, и опьянение со сладострастием. Тьма, окутавшая их полностью, только усиливала страх.
Вдруг что-то хлесткое вырвалось из расщелины позади Джудит, и вмиг с одной и другой стороны ее схватили осклизлые щупальца. Джудит будто током пронзило. Она почувствовала, как волосы на голове в буквальном смысле зашевелились.
— Дэйв! Дэйв! — истошно закричала она.
— Я слышу, Джудит, слышу, — спокойно, как ни в чем не бывало, ответил Дэйв и зажег фонари. — Все хорошо, Джудит, все хорошо. — Он повернул фонари в ее сторону. Их свет ослепил Джудит.
— Дэйв, Дэйв, помоги мне! — Джудит попыталась вырваться, но уже другие щупальца охватывали ее с других сторон.
— Ах, Джудит, Джудит, какая ты наивная. Неужели ты еще не поняла, зачем я позвал тебя сюда? Мне просто стало любопытно, как она питается. Ну, съела она мышь, съела кролика, сожрала курицу, которую я раздобыл в деревне, но это все так приземленно, так избито — кур же и мы нередко поглощаем. Но что я видел? Потемки скрывали всё. Лишь хруст костей, лишь визг животных. Сюда бы света, сюда бы жертву, подумал я. Чудовище из ле Пасси на видеопленке — разве это не сенсация? К тому же во время трапезы. Грандиозно! Но где я мог взять аппаратуру и кого определить в жертву? Не самому же подвергнуться съедению? Тогда я и подумал о тебе. Ты женщина серьезная, но слишком доверчивая, тебя может увлечь любая особь — ты биолог до мозга костей, а я всего лишь жалкий неудачник… Ты знаешь, сколько лет я ждал назначения? Быть может с того самого дня, как пришел в лабораторию. Но разве за вами успеешь? Вы предприимчивее, увлеченнее, удачливее в работе. И видят вас. А нас, скромных, самоотверженных тружеников никто не замечает. Но теперь о них узнает целый свет. Я покажу им тварь, я покажу им ее жизнь, но это будет ничто в сравнении с тем, как я сниму ее за обедом. Она съест тебя, моя милая Джудит, и все поймут, какое это чудовище — напасть на беззащитного биолога, женщину, кандидата в начальницы отдела. Ах я несчастный Дэйв, я не смог спасти своего лучшего товарища, коллегу, друга. Я непростительно замешкался неподалеку, и ужасная тварь напала на мою Джудит. Но мне простят оплошность, простят, когда видят эти душераздирающие снимки. Человек так слаб… А ты будешь святой, Джудит, святой. Я никогда не забуду тебя. Никогда. Я буду скорбеть о тебе, Джудит, поверь мне. Всегда, — сказал Дэйв и выключил видеокамеру.
Тварь, насытившись, уползла обратно, втащив с собой в расщелину и остатки того, чем раньше была Джудит.
ТАИНСТВЕННЫЙ ПОЕЗД
Капостазионе, дежурный небольшого богом забытого железнодорожного полустанка, маленький плотный забитый человечек вздрагивал каждый раз при очередной вспышке молнии за окном и резкими оглушительными раскатами грома.
Шел десятый час вечера, хлестал дождь, поездов в это время суток до самого утра не предполагалось. Ему бы ляг и спи, но у Капостазионе душа не на месте — он напряженно сидит за своим облупленным деревянным столом, на котором возлегают лишь потрепанный станционный журнал, ручка да с краю неуютно примостился старый громоздкий телефонный аппарат, трещавший обычно так звучно, когда кто-то пытался прорваться на станцию, что Капостазионе бросало в дрожь. Но сегодня никто не звонил и не мог позвонить. В небольшой станционной дежурной комнатке, где за столом жалко ник Капостазионе, тихо. Мертвенно тихо.
Капостазионе было страшно. Гнетущая тишина его убивала. Красный сигнальный фонарь на противоположной стене у входа
