люди кричать, — поведал саам.
— Храбреееец… Ладно, сколько людей было на драккарах? — повторил Вигхард.
— Yksi[17]…yksi, yksi, yksi,… — начал пацанёнок.
А дальше, как в одном анекдоте из моего времени. «Приезжает Петька из Казахстана. Василий Иванович спрашивает:
— Ну что, Петька, выучил ты там казахский язык?
— Да.
— А как по-казахски будет „один“?
— Бiр.
— А „пять“?
— Бiр, бiр, бiр, бiр, бiр.
— А как будет „тысяча“?
— Ну, это долгая песня…»
Наша песня продолжалась еще тридцать четыре раза. А значит, если парень посчитал верно, то их минимум десятка четыре.
— Скажи этому лешему, что те люди — не наши! А с ними мы потолкуем сами. Они точно там на ночь останутся, пока выпытают схронки добра, пока девок поваляют… — заверил Хаук.
— А еще пусть этот бьярм людей дюжину или две даст, кто с луками получше! Пусть огнем прикрывают! — добавил Вигхард.
Незадолго до появления Синдри
Оставив драккары в одной из бухт фьорда, недалеко от селения, викинги двинулись на дым. Вскоре они увидели одного из вражеских часовых. Типичный морской волк стоял в тени могучей сосны, но был слишком беспечен, и потому убит стрелой в шею. Видимо, он посчитал, что местные жители опасности не несут, а до настоящих воинов нужно обогнуть весь скандинавский полуостров. Подстрелил его, кстати, бьярм по команде Вигхарда.
Второго часового взяли живьем. И после очень непродолжительного времени наши товарищи узнали, что бесчинствовали тут свейские[18] вожди Бьёрн и Сальгард с дружиной в сорок человек, посланные сюда конунгом Эйриком Эймундсоном. А часового прирезали, правда он так и так бы умер: без глаз, уха и пальцев на правой руке.
Всюду были следы побоища… трупы лесовиков, тлеющие головешки деревянных домиков. Кто-то кричал от боли, кто-то от надругательств…
В центре небольшой площади на коленях стоял дед, а перед ним на корточках — свей в богатом доспехе. Около дюжины воев загружали на драккары награбленное, еще человек десять обслуживали корабли, остальные продолжали заниматься разбоем.
И в этот миг в них полетели стрелы и копья. Первый залп унес жизни четырнадцати свеев. Оставшиеся тотчас похватали щиты, и второй залп был менее успешен, убив только пятерых. В следующие десять ударов сердца воины Харальда Косматого окружили свеев и лишили боеспособности половину всего их отряда. Оставшиеся сражались яростно, но их просто закидали копьями, и на этом битва закончилась.
Потери были невелики. Два дрэнга по глупости напоролись на мечи. Один умер сразу же, кровь второго не смогли остановить, и он отправился вслед первого. У шестерых бойцов были легкие раны, остальные либо отделались синяками, либо не поймали ни одного удара вовсе.
Дюжина свеев уцелела. Тяжелораненым подарили легкую смерть, а остальным дали выбор. Или они сменят «начальство», или им дадут шанс умереть в бою. Десять перешло сразу, двое выбрали бой. И то, только потому что были родственниками свейского хёвдинга, морда которого лежала под сапогом Хаука.
— Ты сдохнешь в мучениях, речная крыса! — сплевывая кровь и грязь, прошипел он.
— Ой! Смотри кто проснулся?! Вигхард, ты видел, как этот червь нас убивал? — насмехался Хаук.
— Нет, но я видел, как он обделался, когда перед ним начали падать его воины! Словно серпом колоски подрубили, ха!
— Эйрик отомстит за меня! И я буду смеяться из чертогов Одина, глядя на ваши трупы!
— А сам-то ты кто, обосрыш? Не хочешь жить как мужчина, умрешь как баба! — пообещал Вигхард.
— Моё имя Сальгард! Я хёвдинг Эйрика Эймундсона, конунга всех свеев! И если ты не трус, то сразишься со мной!
— Да я убью тебя и отправлю твою болтливую голову твоему же никчемному конунгу! Хаук, пусть этот мертвец возьмет меч! — разозлился Вигхард.
— Постой, а где второй? Бьёрн? — спросил Хаук.
— Вон, — кивнул головой Сальгард на лежащее вниз лицом тело.
Викинги встали в круг, освобождая место для поединка. Оба соперника были в одинаковых условиях: меч и щит. Сальгард серьезно не пострадал во время первого боя, а его доспех был даже лучше, чем у его противника. Вигхард покрутил руками, разминая плечи, и в этот момент Сальгард прыгнул с места, чуть его не ранив. Бой воинов такого уровня был невероятным зрелищем. Какое-то время они прощупывали друг друга, ища слабые стороны, после чего перешли в захватывающую битву. Уколом отвечали на укол, принимали удары на щиты, контратаковали и уворачивались. Свей выше, и его руки длиннее, чем он активно пользовался.
Вскоре у Вигхарда появилось первое ранение в бедро — неглубокая длинная царапина. Но если все продолжится в таком же духе, то совсем скоро она сильно повлияет на исход боя. Поэтому Вигхард с ожесточением набросился на свея, все наращивая и наращивая темп. Вигхард принял удар на кромку щита, по которой пошла трещина, и сам уколол противника. Но Сальгард просто увернулся и ударил щитом по щиту, а мечом — по ногам. Он был отличным воином, этот свейский вождь. Еще через пять ударов сердца щит Вигхарда превратился в щепу, а сам норег был несколько раз ранен. И следующим ударом Скальгард вспорол кольчугу противника под рукой.
Это был конец, и Вигхард это понял: «Один! Я иду к тебе!» Он бросился в самоубийственную атаку, но длилась она так же недолго… и упал, пронзенный мечом.
— Ты следующий! — свей указал клинком на Хаука.
— Слишком много болтаешь для мертвеца! — Хаук влетел в круг и сходу нанес сильнейший удар по Сальгарду. Тот принял его на щит, отчего тот развалился надвое.
Хаук высоко оценил противника еще по прошлому бою и не собирался затягивать схватку. Следом за первым ударом на свея обрушилась целая лавина взмахов меча. Сальгард пятился и отбивался скрамасаксом[19], пытаясь контратаковать Хаука мечом. Свей получил расчетливый укол, и рука, что держала его меч повисла, следом прошел размашистый удар в корпус, прорезавший чешуйчатый доспех и рёбра.
Сальгард осел на колени, его меч лежал в трех шагах от него, но встать он уже не мог.
— Меч… вложи меч в мою руку… я достоин… Вальгаллы… — прошептал поверженный свей.
Жизнь вытекала из него вместе с кровью. Голова поникла вниз, и шлем соскользнул на залитый кровью песок.
— Да, ты достоин! — Хаук вложил в его руку оружие.
И в этот момент рука Сальгарда, что сжимала нож, выстрелила Хауку в лицо. Хёвдинг норегов успел лишь слегка отклонить голову, и клинок рассек его переносицу и глаз. В следующее мгновение он отсек свею обе руки и вспорол его горло.
— Бесчестный пес, теперь ты даже не сможешь прислуживать в Чертогах Одина! — прошипел Хаук, зажимая
