разных углов: редактуры и перевода. Тишину в комнате, нарушаемую лишь негромким стуком клавиатур и редким шелестом страниц, прервал телефонный звонок. Энтони нехотя выбрался из-под пледа и пересек комнату. Громко звенящий гаджет до этого был забыт на одной из тумб.
Парень нахмурился, увидев номер отца на дисплее, и поспешил ответить. Лена подняла на шатена задумчивый взгляд, но с каждой минутой разговора лицо Тони становилось все мрачнее, и девушка спешно поднялась на ноги, кутаясь в плед и подходя ближе. Когда парень наконец начал отвечать, его голос был почти неживым, а в глазах плескалась потерянность и боль:
– Я приеду… да… завтра же… держитесь…
Звонок завершился, и Тони посмотрел на телефон, словно впервые его видел.
– Что произошло? – осторожно спросила Лена, тщетно пытаясь поймать отсутствующий взгляд на себе. – Не молчи, пожалуйста.
Пальцы разомкнулись сами по себе, и телефон полетел на пол, отскочив куда-то в сторону, а парень неловко шагнул назад, рухнув на диван, все еще не поднимая головы. Девушка мгновенно оказалась около, опускаясь на колени и аккуратно накрывая дрожащие ладони своими. И в этот момент Тони наконец поднял на нее взгляд, полный такого отчаяния, что девушка почти задохнулась в нем.
– Мой брат, он… – дыхание сбивалось. – Он… его убили…
Кажется, что время остановилось в тот момент. Лена замерла в глубоком шоке, приоткрывая губы и чувствуя, что действительно не может дышать. Ей требуется некоторое время, чтобы прийти в себя и начать действовать, ведь парень в отличие от нее вновь опускает голову, позволяя слезам скатываться по щекам, а дыханию окончательно сбиться. Девушка осторожно присаживается около него, накрывая содрогающиеся в беззвучном рыдании плечи так кстати захваченным пледом, и притягивает не сильно сопротивляющегося любимого к себе, устраивая его голову на своем плече и поглаживая по волосам.
– Как же так… мой старший братик… – прерывисто шепчет он, и горечь потери накрывает его еще больше. Сердце срывается в бешеном ритме, а знобить начинает еще сильнее, заставляя кутаться в плед больше, в тщетной попытке унять неконтролируемую дрожь. Боль под ребрами становится невыносимой. Кажется, так разрывается на части душа, и девушка вздрагивает, когда в какой-то момент парень начинает тихо скулить, сильнее прижимаясь к ней, и прячет лицо в изгибе плеча, стараясь заглушить свое отчаяние. Лена аккуратно тянет их облокотиться на спинку дивана, чтобы полулежать, и зарывается носом в чуть влажные волосы, целуя макушку, и еле слышно шепчет разные успокаивающие невразумительные глупости, стараясь отвлечь от боли. Но окончательно успокоиться ему удается только под утро. Тони забывается беспокойным сном все на том же диване, и Лена отходит от него лишь за ноутбуком, чтобы заказать билеты на самолет. Свободные места были только на первый вечерний рейс, но она была рада и этому.
Ближе к обеду Лена выпуталась из слабых объятий, укутала парня принесенным из спальни одеялом и занавесила шторы плотнее, чтобы солнце не помешало необходимому сейчас для него сну. Еще несколько часов прошли в сборах вещей и всего, что может понадобиться им обоим в поездке.
Мысленно перебрав все собранные вещи и убедившись, что все на месте, она присела на краешек дивана, некоторое время просто скользя взглядом по лицу спящего.
– Тони, – тихо позвала она, ласково проводя по волосам, – нужно вставать.
Тот чуть нахмурил брови, заворочавшись и пробормотав что-то неразборчивое.
– Тони, – Лена мягко улыбнулась и наклонилась ближе, невесомо касаясь губами виска.
Парень неосознанно потянулся за этим прикосновением и открыл глаза. Тоска во взгляде никуда не делась, но, видя, как девушка ободряюще улыбалась, отступила на второй план под натиском любви к ней и обжигающей благодарности. Несколько улыбок после, предназначающихся только одной Лене, были тому подтверждением.
Вскоре они вызвали такси до аэропорта, успев только быстро перекусить и отпроситься с работы.
Уже сидя в самолете, Тони думал о том, что жизнь может катать по палитре событий и эмоций лучше любых американских горок. Мысли лениво кружились в голове, упрямо не желая останавливаться на чем-то конкретном, постоянно возвращаясь к ноющей пустоте под ребрами. Слезы закончились еще ночью, оставив лишь скорбь и скребущее душу чувство безысходности.
– Не так, конечно, я представлял знакомство с родителями, – с горькой усмешкой шепнул он и посмотрел на сидящую около девушку.
Та понимающе покачала головой и взяла его до сих пор чуть дрожащую ладонь в свою, поглаживая костяшки пальцев. Она любила так делать, когда размышляла о чем-то. Через некоторое время парень пододвинулся чуть ближе и положил голову девушке на плечо, расслабленно выдыхая. Та улыбнулась едва заметно и обняла за плечи, помогая удобней устроиться и самозабвенно поглаживая по волосам. Шатен накрыл теплые руки своими и поцеловал раскрытую ладонь одной из них, умиротворенно прикрывая глаза. Гул самолета звучал словно вдалеке; все, что ему было важно – ее тепло и искреннее беспокойство, стук сердца напротив и тихое дыхание в волосах.
Он не заметил, как задремал, окруженный ароматом книг и пряного кофе. Но множество мыслей и сомнений, роящихся в голове, не позволили погрузиться в глубокий сон. Тони медленно открыл глаза, некоторое время просто смотря перед собой и размышляя о чем-то.
Лена проснулась тоже, но ничего не говорила, лишь скользила взглядом по задумчивому профилю.
– Я ведь ничего не рассказывал тебе о своей семье, – вдруг тихо начал он, поднимая на девушку взгляд. – Хотя стоило бы.
– Мы можем поговорить сейчас, – ответила Лена с добродушной полуулыбкой. – Мне было бы легче, если бы я узнала, с кем мне предстоит познакомиться.
Парень вернул улыбку, но из приятных объятий выпутываться не стал, лишь повернулся в руках Лены так, чтобы лучше видеть ее лицо, и тихо начал говорить.
Он рассказал о том, что его семья имеет достаточное влияние в обществе, и в его фамилии есть формальная ценность. Он отметил, что они не сторонятся людей, но предпочитают не сильно распространяться о своих регалиях и титулах, так как обычно это меняет поведение рядом с ними. Также он рассказал о том, что сквозь века они хранят несколько тайн и реликвий, за которыми бегает огромное количество коллекционеров и музеев, но их попытки договориться всегда будут тщетны, так как их семья дала клятву охранять те вещи от лживой благодетели для личного обогащения. Парень затронул и тему работы, пояснив, что у них есть прибыльное семейное дело, которое когда-то он должен был продолжить, но, выучившись на факультете международного бизнеса в одном из московских университетов, понял, что только этим он заниматься не хочет, и договорился с отцом, что, пока есть
