научит делать обереги, жаль, что в поездку не дал. Видимо, думал, что ещё ничего не грозит.
— Почему же дал! — возразил Игорёк, и снял с груди подвеску, посмотрел и ахнул. Подвеска была вся скомкана.
— Силен Город, нечего сказать. — восхитился Фрай. — Но от самых мощных ментальных ударов оберег тебя спас.
Макс был голодным, поэтому поинтересовался:
— Фрай, а куда мы едем?
— В Таллин. Я правильно понял, вам надо в Таллин?
— Да, — кивнул Макс.
— Скоро будет кафе. — Фрай посмотрел на навигатор.
— Я не могу даже думать о еде. — прошептал Игорёк.
— Нет, парень так не пойдёт. — возразил Макс. — либо ты с нами, и не капризничаешь, либо летишь в Москву улаживаешь свои дела, и возвращаешься в безопасное логово волков.
Фрай посмотрел на Макса.
— Я с вами, и я постараюсь поесть. — пообещал Игорёк.
— Машину я загоню в лес. — произнёс Фрай. — Там рядом с кафе остановка, доедем до ближайшего городка и вызовем такси.
Так и сделали, и до кафе дошли пешком.
Когда сели за столик на веранде и заказали еду, Рита обратилась к Фраю:
— Нам с Максом хочется подольше побыть с Игорьком, поэтому Макс идёт на всякие уловки. Но в целях безопасности, как ты думаешь, может тебе лучше увести Игорька?
Фрай нахмурился и долго не отвечал:
— У Игорька настоящий талант, наш мастер говорит, много сильнее его. Но чтобы жить с таким Даром, нужно не только образование, но и воспитание, закалка. Я, конечно, не ожидал того, что случилось в Питере, а это очень характерно. И с Игорьком такое будет происходить на каждом шагу. Игорьку надо учиться жить с этим. Я думаю, мой вожак и послал нас к вам, чтоб Игорёк понял это. Так что я предпочел бы остаться с вами.
Игорёк побледнел:
— Я значит не смогу просто жить, как хочу, а должен буду кому-то всегда служить?
— Ну это не так страшно. — ответил Фрай. — Все, пока не потеряют Дар, служат. Главное выбрать правильно кому служить. И лучше если на первом месте будет Дар.
— Это ведь ужасно! — воскликнул Игорёк.
— Знаешь, что если тебе это не нравится, ты, первое, можешь ничему не учится, выкинуть карандаши и больше не рисовать. Так между прочим делают многие, в детстве и юности рисуют хорошо или играют на скрипке, а потом школу кончил, и навсегда забыл. Второе, можешь хорошо учиться, наделать кучу оберегов и тебя никто не найдёт. — Макс вспомнил Бориса. — Только зачем тебе тогда Дар.
Игорёк задумался:
— Я не ожидал, что талант и жизнь нельзя совместить.
— Отчего же, — вступилась Рита. — Дар это и есть жизнь.
— Кстати, есть ещё и третий путь. — добавил Фрай. — Ты можешь жить в городе бессмертных. Там таких как ты любят, и мастера легко становятся бессмертными.
— Почему же мой учитель не там? — насупился Игорёк.
— Вернёмся, у него и спросишь. Но я точно знаю, многие мастера хотят служить. — ответил Фрай.
За разговорами они не заметили, как умяли всё, что заказали. Потом доехали до ближайшего городка, заказали такси. Они и так были недалеко от границы. Переходить границы решили в Ивангороде в Нарву.
Когда они приехали в Ивангород, Рита предложила посетить крепость.
Всю дорогу Игорёк молчал, но когда увидел крепость, в нем что-то устаканилось, он видимо что-то для себя решил. Он снова повесил на шею альбом и пенал с карандашами, начал рисовать. И постепенно прогнал тяжелые мысли. Рите не без основания показалось, что руины города-война сказали Игорьку веские слова. Макс хотел по-быстренькому всё посмотреть, и перейти по мосту через границу в Нарву. Но Фрай остановил его:
— Нам некуда торопиться. Пусть Игорёк побудет в крепости. Я думаю, для него это будет полезно, эти камни пропитаны людьми и связаны с глубокой стариной.
И действительно Игорёк разошелся, из под его карандаша появлялись такие виды, которых не было в реальности, но Рита понимала, что было именно так, а не иначе. Игорёк рисовал и мир менялся, каждый кирпич, каждый камень, куст, цветок приобретали огромное значение.
Рита чувствовала у Игорька сейчас ментальная связь с крепостью, она попыталась поймать волну связи. И вдруг услышала пение птицы, и отчего-то она точно знала, что поёт та же птица, которую в детстве слышал Жорж.
— Ты слышишь пение? — спросила она Игорька, он кивнул.
— Давай найдем её. — попросила Рита.
Игорёк стал зарисовывать руины небольшой башенки, и нарисовал он её целиком. Вот Дверь, над дверью большой стеклянный фонарь с лампадкой внутри. Сейчас день и ярко, но фонарь светит всё ярче, а свет дня тускнеет.
Игорек берет фонарь, открывает дверь. Лестница вниз, сама башенка пустая, лишь вверху у узкой щели окна сидит птица, похожая на павлина с большим красивым хвостом. Сидит на жердочке и поёт.
Если сначала Рите песня птицы напоминала звук от металлической пластинки или от хрусталя, то теперь она слышала скрип пера по звучащей поверхности. Или подумала, скрип иголки по виниловому диску. Игорёк нарисовал птицу. Птица перестала петь, склонила голову словно рассматривала рисунок, потом клювом вынула перо из хвоста и уронила на Игорька.
Перо было красивым и шуршащим, будто ворох осенних листьев.
Мигнул призывно фонарь, напоминая о себе. Игорёк повернулся и стал медленно спускаться, все за ним следом. Лестница привела их к воде. Башенка над колодцем, подумала Рита. Бортики выложены кирпичом, колодец можно обойти по кругу. Они под землей и конечно темно, и вода в колодце черная, как омут. Свет лампы пронзает тьму колодца, отражается от стен и дна, словно зажигаются бенгальские огни. На противоположной стороне колодца Рита увидела человека в монашеской одежде, сидящего на краю у воды.
Он зачерпнул рукой воду, поднимал, и вода каплями падала обратно. Очень красивые звуки и всё время разные. Рита тоже захотела сделать так, услышать свою капель.
Но Фрай взял её за руку:
— Он манипулирует тобой, это внушение.
Человек понял, что никто ему не поддался, проскрипел птицей:
— Зачем вы пришли?
И Рита неизвестно почему рассказала ему про Жоржа.
Он слушал молча и не перебивал, потом вздохнул:
— Я знаю, о ком ты говоришь. Мне очень жаль эту семью, но им нельзя помочь.
— Жорж ищет плащ монаха, чтобы вернуться во времени и всё изменить. — продолжил Макс.
— Это иллюзии, изменить всё нельзя, совсем немного. Как от брошенного камня, расходятся круги на воде. Круги есть, но мало что меняют.
— Скажите, а что произошло с семьей Жоржа? — спросил Игорёк.
— Вряд ли я смогу рассказать вам так, чтоб
