Марк повернулся и быстро пошел вниз, через Нижний мост.
Старушенция, с куском полковничьей блесны в зубах, мирно плескалась под мостом.
Глава вторая НАНСПАРДОН
1
Сэр Гарольд Лакландер смотрел, как ходит по комнате сестра Кеттл. Марк дал ему какое-то лекарство, чтобы облегчить ужасные страдания, и в эту минуту старик, казалось, был полон ощущением собственной трагической значительности — бесспорным правом тяжелобольного. Сестра Кеттл нравилась ему больше дневной сиделки. Она ведь местная, из соседней деревни Чайнинг, и это ему было так же приятно, как и сознание того, что цветы, стоящие на столе, срезаны в нанспардонских теплицах.
Он понимал, что умирает. Внук ему этого не говорил, но он прочел весть о грядущей смерти в глазах мальчика и в том, как вели себя жена и сын. Семь лет назад сэр Гарольд впал в ярость, когда Марк решил стать врачом: еще бы — Лакландер, к тому же единственный внук! Он, как мог, мешал Марку. Но теперь он был рад, когда над ним склонялось лицо Лакландера и руки Лакландера делали то, что врачи считают необходимым. Он бы испытывал некоторое удовольствие от той значительности, которую придавала ему приближающаяся смерть, если бы его не мучила ужасная боль — боль ощущаемой им вины.
— Долго, — сказал сэр Гарольд.
Он старался говорить как можно меньше, словно, произнося каждое слово, растрачивал часть своего тающего капитала.
Сестра Кеттл подошла поближе, чтобы он мог видеть и слышать ее, и ответила:
— Доктор Марк сказал, что полковник вот-вот приедет. Он был на рыбалке.
— Доволен?
— Не знаю. Он сам вам расскажет.
— Старушенция?
— Ну, — ласково сказала сестра Кеттл, — Старушенцию так быстро не поймаешь.
С кровати раздался еле слышный старческий смешок, а за ним — озабоченный вздох. Сестра Кеттл пристально вгляделась в лицо, от которого за день, казалось, остались лишь кожа да кости.
— Все в порядке? — спросила она.
К ней повернулись лишенные блеска глаза.
— Бумаги! — произнес голос.
— Я нашла их там, где вы сказали. Они на столе — Сюда.
— Как вам будет угодно.
Сестра Кеттл скрылась в затененном углу спальни и вернулась с перевязанным и запечатанным пакетом, который и положила на ночной столик.
— Мемуары, — прошептал старик.
— Подумать только, — сказала сестра Кеттл, — сколько в них труда вложено! Приятно, наверное, быть писателем. Ну, а теперь отдохните немного.
Она склонилась над сэром Гарольдом. Он ответил ей тревожным взглядом. Она кивнула, улыбнулась и, отойдя в сторону, взяла иллюстрированную газету. Некоторое время в большой спальне слышалось только дыхание пациента да шорох переворачиваемых страниц.
Открылась дверь. Сложив руки за спиной, сестра Кеттл встала навстречу вошедшему Марку Лакландеру. За ним шел полковник Картаретт.
— Все в порядке, сестра? — негромко спросил Марк.
— Он плох, — прошептала она. — Беспокоен. Ждет полковника.
— Сначала я с ним поговорю.
Марк подошел к огромной кровати. Дед беспокойно смотрел на него, и Марк, взяв его за руку, сразу сказал:
— Вот и полковник, дедушка. Ты готов поговорить с ним?
— Да. Сейчас.
— Хорошо.
Марк держал руку на пульсе сэра Гарольда. Полковник Картаретт приосанился и подошел поближе.
— Здравствуйте, Картаретт, — сказал сэр Гарольд так звонко, что сестра Кеттл ахнула. — Хорошо, что пришли.
— Здравствуйте, сэр, — ответил полковник, который был на двадцать пять лет моложе старика. — Жаль, что вам так неможется. Марк передал, что вы хотите меня видеть.
— Да. — Сэр Гарольд перевел глаза на ночной столик. — Вот это. Возьмите сейчас.
— Это мемуары, — пояснил Марк.
— Вы хотите, чтобы я их прочел? — спросил, наклоняясь над кроватью, Картаретт.
— Если пожелаете.
Наступило молчание. Марк передал полковнику Картаретту пакет. Старик смотрел на него с мучительным интересом.
— Думаю, — сказал Марк, — дедушка хочет, что бы вы подготовили его мемуары к печати, сэр.
— Я… Ну, конечно, — произнес полковник чуть помешкав. — С радостью, если вы считаете, что я заслуживаю вашего доверия.
— Доверяю. Полностью. Полностью. И еще. Извини, Марк.
— Конечно, дедушка. Сестра, выйдем на минутку.
Сестра Кеттл вместе с Марком покинула комнату. Они остановились на темной площадке у подножия широкой лестницы.
— Не думаю, — проговорил Мерк, — что это продлится долго.
— Но как он взбодрился при виде полковника!
— Последнее усилие воли. А теперь, — сказал Марк, — он, я думаю, уйдет из жизни.
Сестра Кеттл кивнула:
— Странно, как люди цепляются за жизнь и как выпускают ее из рук…
Внизу в холле открылась дверь, и на лестнице стало светло. Марк глянул через перила и увидел тяжеловесную фигуру своей бабушки. Мелькнула ее рука, схватившаяся за перила. Леди Лакландер начала медленно подниматься по ступенькам. Он услышал ее тяжелое дыхание.
— Не спеши, не спеши! — сказал он.
Леди Лакландер остановилась и подняла голову.
— А! — молвила она. — Наш доктор!
Марк улыбкой ответил на насмешку.
Наконец бабушка поднялась но лестнице. За ее старым бархатным вечерним платьем волочился трен, а на обширной груди при каждом вздохе посверкивали нацепленные в беспорядке брильянты.
— Добрый вечер, Кеттл, — тяжело дыша, произнесла она. — Хорошо, что пришел помочь моему старику. Как он там, Марк? Морис Картаретт приехал? Что это вы здесь топчетесь?
— Полковник там, бабушка. Дедушка хотел поговорить с ним наедине, вот мы с сестрой и вышли.
— Небось опять какая-то история с этими чертовыми мемуарами! — раздраженно сказала леди Лакландер. — Коли так, мне там делать нечего.
— Надолго это не затянется.
На площадке стояло большое кресло в стиле Якова I. Марк подвинул его. Леди Лакландер уселась, вынула свои удивительно маленькие ножки из старых шлепанцев и критически их оглядела.
— Твой отец, — сказала она, — перед тем как заснуть в гостиной, пролепетал что-то в том духе, что хотел бы повидаться с Морисом. — Она грузно подвинулась к сестре Кеттл. — Так, а теперь, пока ваше дежурство не началось, голубушка, — сказала она, — не заставляйте меня утруждать мои распухшие ноги. Сбегайте в гостиную, растолкайте моего сонного сыночка, скажите ему, что полковник здесь. Да, и пусть вам дадут перекусить. Хорошо?
