фокус? — спросила внимательно наблюдавшая за моими действиями женщина.
— Как хотите. — не стал я спорить.
Она поднялась со своего места и подошла так близко, что едва не коснулась меня своим необъятным бюстом.
— Хорошо… — забрав стилус, блондинка написала на доске элементарное интегральное уравнение.
— Семь вторых в десятой степени. — быстро посчитал в уме.
— Что? — обернулась она.
— Получается семь вторых в десятой степени. — повторил я.
— На ходу подметки рвёшь. — улыбнулась женщина. — А если проверю?
— Да пожалуйста.
Потратив на решение уравнения пару минут и получив такой же ответ, она озадаченно повернулась, и внимательно посмотрела мне прямо в глаза.
— Не пойму, как ты так делаешь, но ведь это какой-то фокус?
— Как хотите. — снова не стал спорить, надеясь что она отстанет.
Но не тут то было, блондинка не унималась, придумывая новые и новые примеры.
— Вот скажи мне пожалуйста, к чему был цирк, который ты устраивал мне весь последний год? — наконец «сдалась» преподавательница.
— Не знаю. — пожал я плечами. Выдумывать что-то, так мало зная об окружающем, себе дороже, поэтому лучше ограничиваться короткими ответами: Да, нет, не знаю.
— Может ты занимался с репетитором?
— Ага, по физкультуре! — насмешливо фыркнул незнакомый мне здоровяк с последней парты третьего ряда. Едва умещающийся на своем месте, он походил на огромного гиббона, но выглядел при этом на удивление добродушно.
— Косую сажень в плечах накачать хотел! — добавил его сосед.
Учительница в который раз пристально посмотрела на меня, словно пытаясь найти в чём же загвоздка, и произнесла негромко,
— Хотел в плечах, а накачал, получается, во лбу…
— Косая сажень во лбу? — повторила симпатичная девушка с первой парты, и глупо хихикнув, прикрыла рот ладошкой.
Наверное проверка продолжилась бы дальше, но тут прозвенел звонок, и повскакивав со своих мест, ученики бросились на выход.
— Филатов! Задержись! — остановила меня блондинка.
— Ты точно не жульничал? — когда последний из моих одноклассников покинул класс, спросила она.
— Точно.
— Значит весь этот год занимался сам?
— Да.
— Хорошо… Если всё так, как ты говоришь, у тебя есть неплохой шанс поступить в высшую школу, но нужно успеть подать заявку.
— У меня есть время подумать?
Решать такие серьёзные вещи с бухты-барахты я не хотел, мой «вес» в новом времени был крайне невелик и дальнейшая судьба зависела от множества факторов. Если проводить аналогии, моё сегодняшнее состояние — бумажного кораблика посреди океана, заставляло крайне осторожно предпринимать какие либо шаги.
— До экзаменов. — ответила преподавательница, — Приём документов закончится с их началом.
Выглядит странно, мне казалось что подача документов и выбор вуза происходят после экзаменов, но спорить не стал, а по обыкновению просто кивнул.
Блондинка же, закончив разговор на столь оптимистичной ноте, посмотрела на часы и сообщила что если я сейчас же не рвану на урок, то опоздаю.
Делать было нечего, и на прощанье ещё раз посмотрев в широкий вырез платья женщины, я двинулся на выход.
— Чего так долго? — у дверей дожидался Эдик. — Побежали скорее!
До конца коридора, вверх на два этажа и ещё столько же по прямой.
— С каких это пор вы позволяете себе опоздания? — гундосо перехватила нас ещё одна дама, похожая на паровоз и совсем не привлекательная.
— Простите Маргарита Львовна, больше не повторится… — низко опустил голову Эдик.
— Простите. — повторил за ним я.
Физика. Судя по многочисленным плакатам, здесь был кабинет физики, а могучая женщина тем самым человеком что вкладывал этот предмет в пустые подростковые головы.
— Сегодня у нас новая тема. — дождавшись когда прощённые мы, усядемся за свою последнюю парту, начала женщина.
— Механическое влияние тела на окружность в астрале.
Так же как и математику, физику я любил и знал, но демонстрировать на этот раз ничего не собирался. Хорошего помаленьку, как говорится.
— Это последняя тема нашего с вами образования, поэтому постарайтесь хорошенько усвоить её. — добавила она. — Тем более это касается тех кто пойдёт в высшую школу, где без физики вы не то что учиться не сможете, вас там даже в туалет, простите, не пустят.
Каким боком незнание физики относится к посещению туалета, я не сообразил, но переспрашивать, разумеется, не стал. Может, это присказка у неё такая, а я тут умничать буду. Вот только как бы не хотелось мне «спрятаться», участь моя была предопределена опозданием. Сначала женщина-паровоз вызвала Эдика, заставив его минут десять мычать у доски, а потом без паузы принялась за меня.
— Ну что, Филатов? — разглядывая журнал, что-то отметила физичка.
— Что? — повторил я.
Женщина подняла голову и так пристально уставилась мне между глаз, что могла бы и дырку прожечь. Вот только я, уже не я — в контексте случившегося, поэтому её тяжёлый взгляд выдержал спокойно, опыт был.
— Ну ладно. — наконец махнула она рукой. — Пиши все формулы которые помнишь.
И тут бы мне проблеять чего нибудь по типу Эдика, да отвалить на место, но врожденная «скромность» не позволила.
— Так доски не хватит, Маргарита Львовна. — зачем-то копируя её манеру, прогундосил я.
— Серьёзно? — не уловив издевки, приподняла очки физичка. — не хватит доски чтобы нацарапать все известные тебе три формулы? Или ты будешь большими буквами писать?
— У него кривая сажень в башке, он умный теперь! — хихикнул тот же здоровяк с третьего ряда.
— Косая. И не в башке, а в плечах. И не у него. — Смерив здоровяка недовольным взглядом, поправила Маргарита Львовна. Класс заржал.
Естественно, я обиделся. Осторожность осторожностью, но когда ты ещё вчера «правил балом» такое воспринимается несколько болезненно.
— А давайте я вам расскажу как могут сингулярности не скрывающиеся за горизонтом событий, возникать из реалистичных начальных условий?
— Чего? — собрав лицо в кучу, подвисла физичка.
— Или лучше опровергну версию космической цензуры Роджера Пенроуза, в которой предполагается что это невозможно? А может вы мне объясните почему голые сингулярности встречаются гораздо чаще, чем чем экстремальные решения уравнений Керра-Ньюмана?
В классе повисло молчание. Наверняка не будь опыта с математикой, ржака так бы и продолжалась, но опыт был, и сейчас мои одноклассники предвкушали эпичную развязку.
— Ты сам-то понял что сказал? — отмерла Маргарита Львовна.
Я промолчал.
—
