таких детей рождено и в нашей стране.
Расширение возможностей рождения искусственно зачатых детей наводит на размышление, не перейдет ли человечество в перспективе на «индустриальное» производство детей из инкубаторов, все последствия которого трудно предусмотреть.
Высказываются предположения, что этим медицинским открытием могут воспользоваться те, кто не желает переносить неудобства и тяготы, связанные с беременностью. В некоторых капиталистических странах уже появились женщины, которые за плату вынашивают; рожают и вскармливают ребенка. Для некоторых из них это стало своего рода профессией. Но заслуживают ли они нравственного и правового одобрения? Как-то американский профессор Лоренс Грэхем спросил, как я оцениваю новейшую женскую профессию «матери-инкубатора», и был удивлен попыткой провести аналогию с древнейшей женской «профессией» - проституцией. Но ведь «мать-инкубатор» делает доброе дело, возразил мне американский коллега. Думается, что не всякие добрые дела следует оплачивать наличными. С моральных позиций превращение материнства в доходную профессию трудно одобрить. Впрочем, эти сомнения - едва ли достаточный аргумент для отказа от использования такого важного медицинского открытия. Во-первых, оно позволяет иметь детей многим женщинам, лишенным радости материнства; во-вторых, вынашивание имплантированного эмбриона может избавить от риска получить больного ребенка, отягощенного плохой наследственностью не только по линии отца, но и матери. Что же касается возможных злоупотреблений, то их, видимо, можно предупредить правовым путем.
Каково же правовое положение ребенка, рожденного в результате искусственного зачатия и его родителей? Здесь возможны следующие варианты:
1. Жена рожает ребенка в результате оплодотворения спермой мужа (при его импотенции, например). В данном случае супруги - бесспорные родители, и юридические и биологические.
2. Жена рожает ребенка в результате искусственного оплодотворения спермой анонимного донора (либо извлеченная яйцеклетка жены оплодотворена спермой донора). Здесь для признания мужа отцом ребенка необходимо юридически оформленное его согласие на операцию.
3. Жена рожает ребенка, но ребенок зачат вне ее организма, причем яйцеклетка другой женщины оплодотворена спермой мужа или донора. Для признания супруга отцом ребенка также необходимо его юридически оформленное согласие.
4. И наконец, ситуация более сложная. Ребенок зачат вне организма жены (яйцеклетка жены оплодотворена спермой мужа или донора), и эмбрион имплантирован другой женщине, которая рожает ребенка. Видимо, супруги могут быть признаны родителями ребенка лишь при условии, что родившая женщина откажется от него, а они его усыновят. Все же юридически матерью ребенка надо считать ту женщину, которая его родила. Такая позиция закреплена сегодня, в частности, в болгарском законодательстве.
Существуют и иные взгляды на эту проблему. Так, австралийские ученые X. Финлей и Дж. Сихомбинг считают матерью ребенка, рожденного в результате имплантации эмбриона, лишь ту женщину, из яйцеклетки которой рожден ребенок, а женщина, в организме которой развивается чужая яйцеклетка и которая рожает ребенка, - всего лишь своего рода «инкубатор». С такой позицией трудно согласиться. К тому же она противоречива. Если биологическая связь с ребенком мужчины-донора не дает ему прав отцовства, то почему в отношении женщины делается обратный вывод? К тому же вряд ли правомерно рассматривать женщину, родившую ребенка из чужой яйцеклетки, лишь как «инкубатор» или «суррогат-мать».
В ряде капиталистических стран уже существует множество посреднических фирм, включающих медицинских работников и юристов, которые сводят бездетные семьи с «суррогат-матерями». Пользоваться их услугами могут лишь очень богатые семьи, так как оплата услуг посреднической фирмы и «суррогат-матери» обходится в десятки, а то и сотни тысяч долларов.
Положение искусственно зачатого ребенка и его родителей в ряде стран все чаще становится предметом судебных разбирательств. Судебные процессы нередко раскрывают трагические столкновения социальных, моральных и правовых проблем, связанных с вторжением научно-технического прогресса в сферу наиболее интимных и тонких человеческих отношений.
Так, в США Мэри Уайтхед согласилась выносить ребенка, искусственно зачатого от Штерна, а затем отдать, точнее, продать за 10 тысяч долларов малышку ее биологическому отцу. Был подписан контракт, своего рода договор купли-продажи, где товаром, как это ни дико в наш век, был ребенок. Однако после рождения девочки мать не захотела расстаться с ребенком, отказалась она и от предложенных денег. Возник шумный судебный процесс, судебные издержки по которому превысили 500 тысяч долларов. Женщина, согласившаяся вынашивать ребенка на продажу, может не знать силы материнского инстинкта, того, что не только биологическая (плоть и кровь), но и эмоциональная связь с ребенком устанавливается еще до его рождения, что период внутриутробного развития влияет на нервную организацию и эмоциональный мир ребенка.
Законодательство, определяющее правовое положение донора, видимо, должно исходить из того, что донор, как правило, анонимен. Думается, было бы разумно предоставить супругам право выбирать лишь некоторые качества донора - в частности, цвет глаз, волос, внешнее сходство донора с одним из супругов. Донором не может быть человек с плохим состоянием здоровья, с плохой наследственностью или наследственность которого трудно проверить (нет данных о родителях и других близких родственниках). Донором не могут быть те близкие родственники, которые по закону не могут быть супругами. Это положение закреплено в законодательстве Югославии и ряда других государств.
Если донор анонимен, то он не знает и не должен знать, какой ребенок имеет биологическую связь с ним. Никаких прав и обязанностей по отношению к таким детям, никаких правовых связей с ним донор не имеет, подобно тому как донор, давший кровь для спасения жизни или улучшения здоровья другого лица, не вправе претендовать на родственные связи и права (алиментные, наследственные и др.).
Иначе обстоит дело, если донор известен. Но прежде всего следует решить вопрос о том, допустима ли такая ситуация. Может быть, в интересах сохранения тайны происхождения ребенка донорство во всех без исключения случаях должно быть анонимным? Такое решение трудно признать оптимальным для всех случаев жизни. Нередко семья бывает заинтересована в сохранении кровных связей. Помню такой случай. В клинику с просьбой о проведении операции по искусственному оплодотворению обратилась супружеская пара. Муж - специалист по ядерной физике - в результате неудачного опыта оказался в зоне повышенной радиации. Он хотел иметь не только здорового ребенка, но и продолжателя рода, а потому настаивал на использовании в качестве донора своего родного брата. Врачи согласились. Жена родила сына, который биологически был для отца племянником.
В отдельных случаях женщина может родить ребенка из яйцеклетки своей сестры. В результате дети, не имея прямой биологической связи с родителями или одним из них, могут быть похожими на родителей. В таких случаях, как правило, не только супруги будут знать донора, но и донор будет знать ребенка. Обеспечить тайну происхождения такого ребенка будет сложнее. Но ведь и в случае анонимности донора медики, причастные к операции, могут знать его и нарушить профессиональную тайну. Если донор известен, он, мы полагаем, должен подписать заявление, что факт донорства не дает
