меня, они перешептывались, но под недовольным взглядом брюнетки тут же притихли.
Мы прошли через колонны, похожие на свитки документов, и остановились перед встречающими.
— Добро пожаловать домой, лорд Сазентан, — черноглазая присела в почтительном поклоне, который сделал бы честь самому королю.
— Спасибо, Дарина, — отец, явно польщенный таким приемом, самодовольно усмехнулся.
Так вот она какая, любовница лорда Долины! Я прищурилась, разглядывая женщину. Вовсе не похожа на распутниц, что иногда просили убежища в храме Богине, спасаясь от преследования разъяренных жен, с мужьями которых греховодничали. У этой надменности в глазах хватит на трех королев, не меньше! И одета прилично, даже на моем дорожном платье декольте смелее, чем ее, прикрытое стыдливыми кружевами.
— Рада, что вам подошла выбранная мной одежда, — обронила женщина. — Идемте, дорогой, вас ждет ванна и ужин — велела приготовить все ваши любимые блюда, — зыркнув на меня, Дарина ухватила лорда Сазентана под локоток и увлекла в дом.
Будто забыла, что согласно обычаям обязана почтить дочь рода поклоном! Я осталась стоять, ошарашенно хлопая глазами. А отец ни слова не сказал на такое вопиющее проявление неуважения, надо же!
— … драная! — прошипела Дженни ей вслед. — Простите, пжлст.
— Не за что, — процедила в ответ, — я с тобой полностью согласна!
* * *
Внутри замка, насколько я могла судить, опираясь на свои детские воспоминания, ничего не изменилось. Все тот же белый холл с нависающей громадиной-люстрой, тушить свечи на которой приходилось несколько часов при помощи длинной палки с колпачком на конце. Величавая лестница с драконьими крыльями по бокам прежняя, только ковер не синий, а красный. Роскошь, блеск и объем.
Но если приглядеться, видны потертости на богато изукрашенных рамах картин, местами начавших рассыхаться, паутинка трещин на огромных вазах с причудливым орнаментом, выцветшие нити на гобеленах в половину стены, отвалившиеся куски лепнины с потолка.
Роскошные интерьеры прятали от глаз свою потрепанность, стыдливо скрываясь в полутьме задернутых тяжелых штор. А в центре гостиной, в которую мы прошли, красовалась все та же статуя — прапрадеда Рудольфа Сазентана, основателя рода. В детстве эта глыба белого мрамора казалась мне огромной. А теперь всего лишь большой.
— Вспомнила? — Отец проследил за моим взглядом. — Великий был дракон! При нем демоны сидели тихонько и пикнуть не смели! — он подошел и смахнул с руки статуи невидимую пылинку.
И это тоже не изменилось. Я подавила смешок. Интересно, комната, в которой прошло мое детство, все та же?
— Идемте, госпожа Ивия, — Дженни начала подниматься по лестнице, я следом.
На третьем этаже меня ждал неприятный сюрприз — вместо коридора направо, где располагались мои покои, навсегда закрепленные за мной, как за членом семьи, служанка свернула влево, к гостевым спальням.
— Даже не спрашивайте, — отворив дверь в одну из них, сказала она, предвосхитив мой вопрос. — Змеюка постаралась, упросила лорда ей отдать ваши покои.
Неслыханная дерзость! Щеки запылали от обиды. Что дальше? Ужинать меня усадят на кухне? Вернулась домой, называется!
Я вошла в спальню, где под алым балдахином хвалилась пышными подушками кровать, и поежилась. Воздух пах затхлостью и холодом. Это из-за ветра, он ударяет в это крыло замка, неизбежно выбивая все тепло, хоть сутки напролет топи. Покои на правой стороне потому и хозяйские, там драконьи крылья работают естественной преградой сквознякам.
Ничего, я не привередлива. Годы, проведенные в обители, где вместо матрасов доски, одеяла пошиты из колючего простейшего полотна, а подушки набиты соломой, мигом отучают от мягких перин, жарко растопленных каминов и пристрастия к дорогим тканям.
— Где твои крылья, пташка? — скрипучий голос заставил меня вздрогнуть.
— Кто здесь? — Дженни уперла руки в талию. — А ну, выходь, а то все лорду доложу, розог выпишет тебе!
— Где твои рожки, козочка? — голос продолжил тянуть незамысловатую детскую песенку, не попадая толком ни в одну ноту.
Я обошла кровать и уставилась на чумазую девицу в лохмотьях, которая сидела на полу, притянув колени к груди. На голове с колтунами вместо волос красовался засохший венок из полевых цветов.
— Что не летаешь, пташка? Что не выходишь на луг, козочка? — пропела она.
— Ах вот это кто! — Служанка подошла к нам. — Грязнуля! Ты чего тут расселась? А ну-ка, проваливай! — Похлопала в ладоши. — Пошустрее!
Дженни подхватила ее под локоть и потащила к выходу.
— Берегись, Иви! — оглянувшись, заверещала девица. — Разменной монетой станешь, сгинешь ни за грош! Не верь никому!
— Проваливай уже! — Служанка выпинала ее в коридор и захлопнула дверь. — Простите, госпожа, слаба она на головушку. Это дочка одной из служанок. Мать сгорела у нее, вот и повредилась умом девка. Дитем ведь была еще, а та на глазах у нее свечкой полыхнула. Ну, давайте обустраиваться, что ли!
— В том пожаре, от которого стена дальней башни почернела? — уточнила я.
— В том самом, — служанка распахнула скрипучий шкаф и оглядела несколько платьев, которые там висели. — Вот, Дарина вам гардероб приготовила.
— А почему не закрасят до сих пор?
— Вы о чем?
— О черной стене башни.
— Пробовали, да как же закрасишь-то, коли пламя, говорят, магическое было? — Дженни понизила голос. — Сколько ни пытались, все одно пробивается чернота, хоть тресни!
Странно это как-то. Магическое пламя? Откуда оно в замке? Ничего не понимаю. Но сейчас не до того. Есть вопросы куда важнее. Помедлив, я задала главный:
— Ты знаешь, кто будет моим мужем?
— Лорд Сурнхэм, госпожа. Молодой который, конечно же, а не его отец, тот совсем развалина уже. Вот окочурится пень злобный, сын его станет главой рода. За ним все кланы драконьи пойдут. И будете вы почти что королевой!
— А какой он, мой жених?
— Ну, я его лишь раз видала, — Дженни наморщила лоб. — Годков десять назад. Он тогда подростком был. Прыщавый весь, но наглый не по возрасту — за …опу меня ущипнул, когда мимо проходила. Не дело говорю, да? — спохватилась она. — Простите, пжлст.
Зато правда, хоть и колючая, как еж в ладошках.
— Сейчас-то, поди, он уже вымахал в настоящего мужика. Что помню, так это светлые волосы да глаза голубые, маленькие
