на конвейер энтроскопа, она проходит его, и контролер смотрит на табло весов.
— Да, сумку можно взять в салон! Она весит, как ручная кладь, — констатирует девушка.
Григорий берет сумку и странно озираясь, направляется к зоне предполетного досмотра пассажиров. Приблизившись к ее входу, он с интересом наблюдает, как мужчины вытягивают ремни из брюк и снимают обувь. Войдя туда, у него опять на лице появляется испуг, он быстро снимает туфли для досмотра.
— Ремень тоже вытягивайте из брюк, — подсказал работник безопасности полетов, производящий досмотр.
— Я ремня не ношу в брюках, — зло ответил Григорий.
— Тогда проходите в кабинку сканера, — посоветовал сотрудник.
Григорий надел туфли после осмотра их работником и пройдя кабинку сканера, направился в зал вылета. Он сел под табло, высвечивающим номер его рейса, и в который раз пытался вспомнить, что с ним произошло вчера. Память его напрягалась бесполезно. Воспоминания прошедшего дня, каждый раз были двойными. Будто он смотрел кадры видео с записью о двух незнакомых между собой людях.
Григорий пытался вспомнить события недельной давности — все то же! Его память раздваивалась, и воспоминания были разными. «Я ведь не мог быть в двух местах одновременно?», — со злостью спросил сам себя Григорий. И тут произошло желаемое — раздвоенность пропала, и перед глазами поплыли воспоминания пребывания его в палате хосписа.
Ему делали какие-то болящие уколы, и он надолго погружался в сон. Каждый день приходил в палату доктор и зачем-то фотографировал его, заставляя делать улыбочку. Уходя, он говорил: «Ну, блин, вылитый Виталий Григорьевич, ни дать, ни взять!» После доктора заходила медсестра со шприцем и долго ковыряла под кожей иглой, ища вену.
Григорий попытался вспомнить, как он попал в эту больницу, которую все пациенты почему-то называли хосписом. Память вновь раздвоилась — воспроизводила непонятные воспоминания. Григорий в форме машиниста электрички входит в поликлинику. А в следующем воспоминании он в оборванной и грязной одежде, дрожа от холода, сидит у трубопровода теплотрассы. Потом его ведут по коридору хосписа и в палате пациенты с пропитыми физиономиями, требуют от него вступительный магарыч.
Воспоминания Григория прервал нежный голос девушки из динамика информационной службы аэропорта, приглашающий пассажиров рейса 414 на посадку. Григорий импульсивно сорвался с места и быстро, озираясь испуганно по сторонам, прошел на выход, где пассажиров ждал автобус. Он до сих пор не мог объяснить себе, чего он боится. Ему казалось, что кто-то пристально следит за каждым его шагом.
Поднявшись по трапу, Григорий неожиданно для самого себя остановился перед дверью лайнера и обернулся назад. Ему захотелось последний раз взглянуть на здание аэровокзала.
— Мужчина, проходите в салон, не задерживайте остальных, — попросила его девушка-стюардесса.
— Мне хотелось последний раз увидеть Москву! — ответил со злостью Григорий.
— Отсюда Москву все равно не видно, — констатировала стюардесса, — а Вы что навсегда улетаете из России?
— Это я на случай если самолет разобьется, — вполне серьезно ответил Григорий, — эти «Боинги» так часто падают!
— Бог с Вами, — возразила стюардесса, — проходите на свое место.
Григорий вошел в салон и, двигаясь по проходу, смотрел на шильдики номеров. Наконец увидел место, на которое ему продан билет. Он положил свою сумку на полку над креслами и уселся у иллюминатора.
Вскоре на места рядом с Григорием пришли пассажиры, муж с женой. Супруг по-деловому уложил ручную кладь и сел рядом с Григорием, жена заняла место у прохода.
— Меня Виктором зовут, — представился сосед, — а жену мою Еленой! А Вас?
— Очень приятно! Меня зовут Николай…, - выдавил из себя Григорий, о чем-то напряженно вспоминая, — Нет, нет …Григорий, кажется!
— Очень приятно! — отозвалась Елена с крайнего кресла.
Супруги с интересом и опаской посмотрели на Григория, который пытался вспомнить что-то. Его неожиданно осенило, и он весело посмотрел на Елену, выглядывая из-за Виктора.
— У меня тоже была жена Елена, — весело сказал Григорий.
— Вы развелись с ней? — спросила Елена.
— Я убил ее! — ответил Григорий и, закрывая глаза, откинулся на спинку кресла.
— Вы шутник, однако, — вымолвила Елена с опаской и удивлением, глядя на Григория.
— Мы до Вашингтона летим, а Вы? — спросил Виктор, чтобы прервать неудобную паузу.
— А я не знаю…, меня кто-то должен встречать в Краснодаре, кажется, — с рассеянностью ответил Григорий, не открывая глаз.
Супруги со страхом посмотрели на странного попутчика.
— Вам плохо? Позвать стюардессу? — спросила Елена, выглядывая из-за мужа.
Григорий открыл глаза и посмотрел на нее бессмысленным взглядом.
— Зачем? Не надо…, — произнес он, — я, кажется, умер неделю назад…, у меня была онкология, опухоль! …Что-то не припоминаю, то ли позвоночника, то ли головного мозга…. А сейчас вроде бы ничего не болит!
Супруги с непониманием и тревогой пытаются рассмотреть глаза Григория, чтобы понять, что с ним происходит.
— А знаете, какие боли испытываешь при онкологии, — скороговоркой продолжил Григорий, — это ужасные боли, адские, как будто испытание в преисподней….
Григорий снова откидывается на спинку кресла и закрывает глаза. Виктор отодвигается от него, насколько позволяет теснота.
— Как Вас в полет допустили? — спросил Виктор, — Вы же не адекватны!
— Мне лучше поспать, — сказал Виктор, не открывая глаз.
— Лена, может, позовем все-таки стюардессу? — шепотом спросил Виктор у жены, приблизив губы к ее уху.
— Он, наверное, наркоман, — прошептала в ответ Елена, — если сейчас уснет, то лучше не будить, поспит и начнет нормально вести себя….
— Посмотрим, — сказал Виктор, поглядывая на Григория.
К местам Елены, Виктора и Григория подошла стюардесса. Она предлагала традиционные леденцы, необходимые при взлете.
— Уважаемые, леди и господа! — вымолвила стюардесса, протягивая поднос с леденцами, — прошу Вас!
Елена и Виктор берут несколько конфет. Стюардесса протягивает поднос Григорию, но тот уже мирно сопит и не реагирует на ее предложение.
— Желаете, что-либо выпить, покушать? — спросила стюардесса, — в нашем меню есть разнообразные спиртные напитки и блюда!
— Нет, спасибо! — отказался Виктор, — мы не пьем спиртного, а кушать предпочитаем дома!
Стюардесса проходит дальше. Самолет отрывается от земли и приступает к набору высоты. Появляется ощущение, когда закладывает уши и супруги с удовольствием сосут леденцы, посматривая на Григория. Тот спит, немного развернувшись к иллюминатору. Супруги тоже откидываются на спинки кресел и начинают дремать.
Григорий не спал, он умышленно притворился спящим. «Чего они все пристали со своими вопросами?», — подумал он — «я сам не знаю ответов на многие» Григорий снова попытался воспроизвести в памяти вчерашний день. Неожиданно отчетливо вспомнился вечер. Доктор вручил ему билет, паспорта и сказал: «Не забудь, что ты Григорий Алексеевич Долгий! Летишь в Вашингтон. Тебя там встретит человек, который отвезет в пригород для участия в очень важной операции. Он же быстро обучит тебя английскому
