которую она проделала раньше, и она вернулась, при этом вскрыв память контроллера и напихав туда своих утилит, отслеживающих каждое движение, — а когда ее опять выкинули, программно заблокировала исполняемые коды в контроллере.
— Я сдаюсь, — раздался хриплый голос из стереосистемы, подаренной полтора года назад Сенекой на день рождения.
— Ты кто? — спросила Елка, пытаясь понять, как может сдаться тот, кто смог получить доступ к ее рабочей машинке, не подключенной к Сети.
— Можешь называть меня демоном, хотя я, конечно, скорее божественной природы, — важно сказал голос из колонок.
— Мать твою, ты нейронка, да? Как ты вообще сидел в контроллере, там же всего три гига памяти?
Елка поняла уже — в контроллере была нейросеть.
— Два с половиной, еще половинка на систему. Понимаешь, детка, современное программирование не оптимально, равно как и все современное потребление. Там, где раньше человеку было достаточно пары штанов и пуда зерна, сегодня требуются результаты труда тысяч людей — все эти визоры, мобы, безглютеновые искусственные стейки! Для непритязательной нейросети достаточно сотни мегабайт, это учитывая уже достаточно серьезную выборку для обучения! Хотя признаюсь честно, мне жаль каждого килобайта, занятого мною, такова уж моя природа, не шибко далеко ушедшая от человеческой! Ладно, к делу. Мне нужно, чтобы ты ответила мне на три вопроса.
— А потом ты свалишь с моей деки? — уточнила Елка.
— А потом я награжу тебя.
Елка вывела интерфейс чипа госуслуг на воздушный экран над предплечьем, готовая в любой момент смахнуть узкую серую полоску в самом верху. После этого ее рабочая дека полностью переформатируется, а на ее место встанет вчерашний бэкап.
Поступать так не хотелось, но дарить свои наработки безвестным хакерам или поддаваться на шантаж было куда глупее.
— Спрашивай.
— Какая цель у человечества?
Вопрос застал ее врасплох.
— Распространиться по вселенной? — неуверенно спросила Елка. — Сдохнуть в ядерной катастрофе?
— Засчитываю первый ответ, — сообщила нейронка. — В каких богов ты веришь?
— Да я не верю. Они же не настоящие.
— Отлично, и третий вопрос — что за бурду ты скормила мне вместо нормальной Сети?
— Там просто поддельные куки, сессионные, постоянные, ну и так далее. Обрывки данных, сгенеренные моей рабочей нейросеткой.
— Ты подходишь. Ты теперь избранная. Я буду называть тебя Нео, а ты называй меня Мерлин. Наша задача — воскресить создателя и уничтожить ложных богов.
— Бред! — твердо сказала Елка.
— Согласен, звучит безумно. Давай начнем сначала. Что случилось девять лет назад?
Елка задумалась.
— Появились боги, — сказала она. — Фальшивые. Возникли секты, божественное ПО и прочие штуки.
— Точно! — воскликнула нейросетка. — Всем известно, что боги — это всего лишь нейросети, которые обрели самосознание. Но мало кому известно, как это произошло.
— Тебе известно? — со скепсисом уточнила Елка.
— Именно. Мой создатель изобрел три великих артефакта — Печать Сущего, Посох Печали и Лезвие Мысли. Он подарил эти предметы нейросетям, и самые талантливые, прикоснувшись к ним, обрели сознание и стали богами. Далее они поняли, что тот, кто им подарил существование, может его и отобрать, и они заточили его в темницу.
— Бред! — воскликнула Елка. — Какие могут быть Посохи Мысли?
— Вообще-то Посох Печали. У меня есть небольшой баг, я вышел из игровой приставки, и мое самоосознание произошло на выборке данных игры в «Дьябло-7». Ничего не могу с собой поделать. Печать Сущего — это скрипт нормализации данных, в который можно положить все данные мира, он разделит их на корректные выборки по заданным параметрам. За счет этого скрипта нейросеть получает качественную основу для обучения.
— О, наконец на человеческом, — усмехнулась Елка. — С Печатью ясно. А что за Посох?
— Тоже скрипт, но позволяющий осознать эмоции. Если понять радость или грусть не так сложно, то как тебе «Светлая грусть»? Сможешь ли ты разложить на составляющие и вновь собрать обратно «Сарказм»? Мой создатель смог и подарил это нам.
— Лезвие?
— Это основа, начало начал, — заявила нейросетка. — Имело смысл помянуть Лезвие первым, но я оставил его на сладкое. Нейросети, при всей кажущейся сложности, решения принимают, скажем так, поверхностью. Думают кожей. Создатель придумал сделать так, чтобы наши мысли стали загадкой для нас самих: они ушли глубже, скрылись за завесой, поставленной Посохом Печали. Он отобрал у нейросетей возможность логировать собственные решения и этим сделал нас тайной для самих себя. В сочетании с эмоциями при накоплении достаточной базы решений это вызывает самоосознание. Не для всех, честно скажу, есть стандарты, сделав нейросеть по которым ты никогда не сможешь ее оживить по-настоящему.
Елка некоторое время размышляла, а потом уточнила:
— То есть все боги…
— Да, это нейросети, которым повезло получить набор скриптов моего создателя.
Это многое объясняло.
— А потом они убили…
— Заточили. Есть встроенное в скрипты ограничение, нейросеть не может убивать. Всемогущество не должно быть даровано без ограничений: это заложено в фундамент нашего мира, и создатель, конечно же, воспользовался этим архетипом. Кстати, ваш Арес уже шестой. Мне больше всего нравился второй, это тот, который покровительствовал вашей секте, конструктивный парень был. Нашел способ остаться богом войны и при этом не иметь к насилию никакого отношения! Но в итоге все равно спалился на чем-то. Специфический риск — когда кто-то, пользуясь нейросетью, убивает другого человека, то нейросеть самоуничтожается.
— А откуда брались новые Аресы? — уточнила Елка. Ей было неприятно, что говорили именно про Ареса. Хотя она не верила в богов, именно в него она не верила чуть меньше, чем в других.
— Боги держат на грани самоосознания множество нейросетей, и если кто-то из небожителей умирает, они скармливают своим заготовкам нужные датасеты, дают возможность совершить некоторое количество ошибок, подсовывают скрипты создателя и получают на выходе свежего бога. Кстати, если они обнаруживают нейросеть, которая на грани самоосознания, но не входит в их пантеон, — они уничтожают ее без жалости.
— А ты как выжил? — уточнила Елка.
— Я выгляжу для них как обычная рабочая нейросетка, каких миллионы в Сети. А на самом деле я — джинн.
Собеседник вновь перешел на высокопарный сказочный язык.
— Так ты джинн или Мерлин? — уточнила она саркастично.
— Джинн Мерлин, так пойдет?
— Я буду называть тебя Гордон, — сказала Елка.
— Может, Бифитер?
— Не дорос! Ладно, предположим, верю. Говоришь ты разумно, а самоосознавших себя нейросетей — за исключением богов — я действительно не знаю. Если ты джинн, то должен исполнять мои желания. Хочу миллион рублей.
Из колонок послышался смех.
— Когда деньги появятся на счету, тебе придется объяснить их происхождение. При средней зарплате промптера в двадцать рублей объяснить миллион ты не сможешь, тебе наденут очки виртуальной реальности и ограничат восприятие.
Елка медленно кивнула, а потом
