Элмо немного помолчал и продолжал рассказывать. Похоже, он был очень рад возможности поговорить. Мне показалось, что ему не так уж часто это удавалось.
— Дед обожал разоблачать мошенников и обманщиков, — с улыбкой вспоминал Элмо. — Он всегда говорил, что только местная газета может помочь местным жителям, когда им нужна помощь. «Перо» никогда не приносило много прибыли. Но его это мало заботило. Деду было наплевать на все, кроме новостей.
— Вот здорово! — воскликнула я с искренним восхищением.
Элмо печально улыбнулся.
— Таким и был мой дед. Даже умирая, он пытался рассказать нам какую-то важную новость. Он едва мог говорить, только бормотал невнятно. И все уговаривал папу что-то расследовать.
Элмо наконец поднял глаза и посмотрел на меня.
— Я, конечно, понимаю, что у редакции довольно обшарпанный вид, — краснея, начал он, — но деда все это совсем не трогало. А у нас пока нет денег, чтобы сделать ремонт. — Элмо плотно сжал губы и поднял свой решительный подбородок. — В начале года к нам в редакцию влезли и устроили страшный разгром, — продолжал он, глядя прямо перед собой. — Вот почему умер дед. Полицейские считают, что он наткнулся на воров или уж не знаю, кто они были, эти варвары. Из-за сильного потрясения с дедом случился удар. А потом еще выяснилось, что ничего толком не было застраховано. И отцу пришлось занять кучу денег, чтобы купить новые компьютеры и материалы. Это одна из причин нашего сегодняшнего безденежья. А вторая причина — «Звезда».
Элмо замолчал. Он весь погрузился в свои мысли и теперь едва-едва тащился.
«Плюм-брям-дрям», — поскрипывала моя тележка. Когда же это кончится! И рука у меня ужасно болела. А мы ведь еще даже не начинали.
— Так вы напечатали ту важную новость, о которой говорил дед? — спросила я первое, что пришло мне в голову, лишь бы отвлечь Элмо от его мрачных мыслей.
— Нам так и не удалось выяснить, что это была за новость, — с сожалением ответил он. — Ни один человек в редакции ничего о ней не знал. Даже Стефан Шпирс. Это наш старейший репортер. Даже Мосси ничего не слышала. — Элмо вдруг заулыбался. — Это мисс Мосс. Дед всегда звал ее Мосси. А папа никогда бы не осмелился.
Элмо снова нахмурился и мрачно замолчал, кусая губы. «Бедный дед», — пробормотал он и тяжело вздохнул.
Мне было очень неловко, и я чувствовала себя виноватой перед ним.
— В прошлую пятницу Шейла Звездинска переманила в «Звезду» еще одного человека, — вдруг взорвался Элмо. Он снова плотно сжал губы и выставил вперед свой решительный подбородок. — И конечно, опять увольнение без всякого предупреждения, — продолжал он возмущаться. — Отец сам не свой от всех этих уходов.
— Кто на этот раз?
— Фелиция. Секретарша мисс Мосс.
Та самая жующая девица с длинными алыми ногтями.
— Невелика потеря. — Я презрительно фыркнула.
Элмо невольно рассмеялся.
— Ты права, пожалуй. Она была совершенно безнадежна. Все, что от нее требовалось, — печатать, отвечать на телефонные звонки и относить готовые материалы в типографию. Так она даже с этим едва справлялась. Ей любая работа была не по силам. — Элмо снова пожал плечами и добавил: — Но мы выкрутились. Почти сразу нашли секретаршу. Да еще в сто раз лучше. Повезло. Иначе сразу бы появилась куча проблем.
Мы дошли до угла, где должны были разделиться. Элмо остановился.
— Мы обязаны сохранить «Перо». Во что бы то ни стало. — Он даже зубами заскрипел от напряжения.
Ришель изумленно на него уставилась. Ей всегда казалось странным, когда люди беспокоились о таких вещах. Я несколько раз пыталась ей объяснить:
— Представь себе, Ришель, что для других это так же, как для тебя заботиться об одежде и косметике.
В таких случаях она всегда смотрела на меня как на чокнутую. Она вовсе не «заботилась» об одежде и косметике. Для нее это было как есть, пить, дышать. Это просто была ее жизнь. Она считала, что это ни с чем нельзя даже сравнивать.
Тем временем Элмо перевел дух и сказал, глядя мне прямо в глаза:
— «Перо» существует уже шестьдесят лет. И было сделано много хорошего и полезного. И что бы там ни говорили мисс Мосс, или Терри Важный, или кто-нибудь еще, Шейле Звездинска никогда не заполучить нашу газету. И никогда ее не уничтожить. Ни за что.
Глава V НА МАРШРУТЕКогда я начала обход своего участка, мысли мои были все еще заняты тем, что сказал Элмо. Я аккуратно засовывала сложенные газеты в проемы между железными прутьями калиток. Или просто оставляла на тропинке перед входом. Я была очень довольна тем, что могу кому-то помочь. Да и работа была несложная. Ко всему прочему, я еще и деньги зарабатывала. Тут мне вдруг стало стыдно. Если у газеты сейчас такие проблемы с деньгами, наверное, мистеру Циммеру и платить-то нам нечем. Может, стоит предложить работать бесплатно?
От таких мыслей я совсем приуныла. И попыталась выкинуть всю эту дребедень из головы.
Примерно через полчаса у меня заболели ноги. А правая рука уже просто отваливалась от усталости. Я поменяла руки и решила, что брать деньги за эту работу совершенно справедливо. Она оказалась не такой уж легкой. Я натерла ногу и теперь едва тащилась. «Плюх-дрям-брям», — продолжала скрипеть тележка. Когда я засунула газету в калитку очередного дома, на дорожке появился карапуз и заковылял к воротам. Он был почти совсем голенький, вряд ли слюнявчик можно назвать одеждой. «Би-би-и!» — пронзительно заверещал карапуз. Не знаю, может, его «би-би-и!» означало «здрасти!». А может, так он сообщал, что хочет есть. Потому что после этого он направился к нашей газете, вытащил ее из щели в калитке, засунул в рот и стал жевать, распуская слюни по заголовкам. Вид у него был такой, словно он просто умирает от голода.
— О, нет, только не это, — шепотом взмолилась я и попыталась осторожно вытянуть у него «Перо». Что тут началось! Карапуз разинул рот и истошно завопил. Пора было уносить ноги. Едва я об этом подумала, как услышала в холле шаги и кто-то визгливым голосом позвал: «Джейсон!» Я оставила карапузу газету и, спотыкаясь и прихрамывая, понеслась вниз по улице. Тележка за моей спиной плюхдрямбрямкала с удвоенной скоростью.
Но на этом мои неприятности не кончились. Время шло. Люди начали просыпаться и выходить из домов. И люди, и животные. В следующие полчаса со мной произошло много интересного. На меня напали и чуть не искусали две собаки. Меня облаял огромный дог с таким видом, словно готов был проглотить в один присест. На меня наорал какой-то тип за то, что я якобы слишком далеко просунула газету сквозь прутья решетки и в результате помяла его розовый куст. На меня наорал другой тип за то, что я не слишком глубоко просунула газету сквозь прутья решетки и в результате «Перо» упало на тротуар. На меня наорала какая-то тетка за то, что на прошлой неделе я пропустила ее дом и ей не досталась наша газета. На меня наорала другая тетка, которая назвала «Перо» дрянной газетенкой и заявила, что никогда ее не читает. Я наступила на огромный кусок жвачки, которая крепко-накрепко прилипла к подошве моих ботинок. И теперь я сама на каждом шагу прилипала к асфальту. Я попала рукой в большого мерзкого слизняка, который притаился в щели какого-то почтового ящика. У одного дома чей-то ребенок уселся в мою тележку и ни за что не хотел оттуда вылезать. Тогда его мамаша наорала на меня за то, что именно я мешаю ее малышу это сделать.
