моей адресной книге. Сообщение не содержит текста; только изображение. Я открываю его, думая, что это очередная уловка матери, чтобы связаться со мной, но это не так.
На фотографии изображена молодая женщина, окутанная темнотой. Одна рука лежит у неё на плече, а лицо обрезано так, что узнать её делается невозможным. Красные губы чувственно приоткрыты. Она сдвигает бретельку лифчика вниз, словно раздевается. Интригует, но не настолько, чтобы привлечь моё внимание. Я уже собираюсь положить телефон обратно, когда замечаю чуть ниже ключицы слово, написанное помадой.
Вглядываюсь и читаю по одной букве за раз.
— Lyar, — произношу я.
Лжец.
Весёлая улыбка искривляет мои губы.
Это не первый случай, когда женщина получает мой номер и пытается привлечь моё внимание чувственной или что хуже, вульгарной фотографией. Однако в этой я обнаружил нечто иное, чем простое желание возбудить.
Больше похоже на провокацию…Или, возможно, вызов.
Поэтому я и отвечаю.
Рулз: Кто ты?
Вижу, что она что-то печатает. Тушу сигарету и пытаюсь угадать, кто прячется на другом конце.
Неизвестный: Ты не должен отвечать на незнакомые номера.
Рулз: А ты должна показать мне больше.
Не проходит и десяти секунд, как я получаю новое фото. Она спустила другую бретельку и наклонилась вперёд, демонстрируя изгиб своей груди (не очень пышной, но под кружевом белья я вижу твёрдые кончики сосков). Мне нравится, что она возбуждена.
Как начинаю я сам.
Я уже собираюсь написать ей ещё раз, но она опережает.
Неизвестный: Теперь твоя очередь. Покажи мне что-нибудь.
Из моего горла вырывается низкий, хриплый смех.
Не могу вспомнить, когда в последний раз женщина бросала мне вызов с просьбой показать, на что я способен. Меня захватывает решительная мысль удовлетворить её, но я не поддаюсь.
Я играю видную роль и у меня много врагов. И сейчас я не знаю, кто на другой стороне. Это может быть журналист или эскорт, оплаченный каким-то конкурентом, чтобы заставить меня совершить неосторожность, а потом разорить. Может быть, это даже не женщина. Есть вероятность, что эти фотографии были сделаны с согласия модели, а затем используются, чтобы заманить меня в какую-то ловушку. Даже если искушение велико, я не могу позволить себе потакать своим инстинктам, пока не будет достаточно информации.
Рулз: Сначала хочу узнать — кто ты?
Неизвестный: А потом?
Вопрос запускает мои фантазии. Уже поздно. Мой кабинет окутан темнотой, а за моей спиной спит город. Только я и она. Мне интересно услышать её голос, поэтому нажимаю на неизвестный номер и звоню.
Она не отвечает.
Но вскоре после этого пишет.
Неизвестный: Правило номер один: никаких телефонных звонков.
Приступ ярости охватывает меня с неистовой силой. Это она меня искала. Если думает, что я соглашусь на её игры, не задумываясь, она сильно ошибается.
Рулз: Не ты устанавливаешь правила.
Неизвестный: Так считаешь?
Следующее изображение оставляет меня в полном недоумении. Она сняла лифчик, но я ничего не вижу, потому что грудь прикрыта одной рукой. Вторую она поднесла к губам. На мгновение мне кажется, что жестом она предлагает мне заткнуться, потом я понимаю, что незнакомка подняла не указательный, а средний палец.
— Какого хрена…
Не успеваю я закончить предложение, как экран мобильного загорается снова. Однако на этот раз это не провокация, а приказ, который пробуждает самую скрытую и самую тёмную часть меня.
Неизвестный: Пошёл ты на х*й, Рулз. Сделай это для меня.
Глава 3
Шэрон
Да ладно, я правда это написала.
В недоумении перечитываю сообщение, которое только что отправила.
Неизвестный: Пошёл ты на х*й, Рулз. Сделай это для меня.
Прикрываю рот рукой, задаваясь вопросом, о чём, чёрт возьми, я думала, прежде чем зайти так далеко. План заключался в том, чтобы привлечь внимание Рулза пикантными картинками или лёгким сексуальным флиртом. Я хотела наладить контакт, чтобы узнать, что он за человек и знает ли что-нибудь о сестре, а не ввязываться неизвестно во что.
В панике я снова надеваю толстовку и застёгиваю под подбородок. Первое инстинктивное желание — выключить телефон.
Знаю, должна сделать именно так.
Вместо этого жду.
Телефон молчит. Я кусаю губы, размышляя, не было ли ошибкой отправлять ему свои фотографии, а не фото какой-нибудь модели, которая, несомненно, сексуальнее и изящнее меня.
Не то чтобы я была некрасивой, но для соблазнения мужчин мне не хватает живости или изгибов. Мои глаза и волосы обычного коричневого цвета, правильные черты лица и среднее телосложение. С моим неполным вторым и метром шестьдесят я не из тех девушек, на которых оборачиваются; не говоря уже о том, что я не была у парикмахера или косметолога, по крайней мере, два года. Понимаю, что должна лучше заботиться о себе, но нелегко — да и нежелательно — выходить из анонимности, когда тебя разыскивает правительство.
Снова гипнотизирую мобильный. Я приложила немало усилий, чтобы взломать архив Rules Corporation и найти личный номер Рулза. Страх, что я упустила единственный шанс приблизиться к нему, заставляет мой желудок скукожиться. Я уже собираюсь занести обмен сообщениями в папку «плохие идеи», как вдруг дисплей освещается.
Я задерживаю дыхание.
Рулз: Правило номер два: если я делаю что-то для тебя, ты делаешь что-то для меня. Ты в деле?
Самодовольный сукин сын.
Я неуверенно верчу телефон в руках. Учитывая провокации с моей стороны, у него имелись все основания заблокировать мой номер и забыть обо мне, но Рулз этого не сделал. Напротив, он принял вызов и сделал ход.
Я кусаю губы, размышляя.
Тот факт, что он меня не видит, ставит меня в выгодное положение. Мне не нужно играть в его игру: ему достаточно того, что в это верит он.
Вот почему я соглашаюсь.
Неизвестный: Я в деле.
Рулз: Ты когда-нибудь слышала мой голос?
Я колеблюсь мгновение, прежде чем ответить.
У меня не было возможности поговорить с ним, но я прослушала некоторые его интервью. У него тёплый и глубокий тембр, определённо мужественный.
Неизвестный: Почему ты спрашиваешь?
Рулз: Потому что я шепчу тебе — раздвинь для меня бёдра.
Я понятия не имею, как он это сделал, но одно только представление того, как звучали бы эти слова, произнесённые им, посылает тёплую дрожь вдоль позвоночника.
Рулз: Я знаю, что ты влажная и не можешь дождаться, чтобы прикоснуться к себе.
Это правда: я чувствую,
