темно-коричневый комбинезон. — Но я бы советовал вам остаться здесь до выяснения обстоятельств.
— Ещё чего, — злобно бросил Джеймс, застёгивая молнию на груди. — Уж лучше я дойду пешком до дома. Дайте-ка мне закурить на прощание — это зачтётся в пользу вашей фирмы на суде.
Смит взял протянутые кем-то сигару и зажигалку, сунул их в нагрудный карман и зашагал к дверям. Внезапно стены и потолок исчезли, подул ледяной ветер. От неожиданности Джеймс вздрогнул и закрыл лицо руками. Спустя мгновение ощущение холода прошло, и, открыв глаза, Смит убедился, что стоит возле выхода из того самого помещения, в котором проснулся. Позади о чем-то переговаривались озабоченные сотрудники фирмы. Джеймс прекрасно помнил, что вошёл в здание Ecumenical Teleportationв разгар душного летнего дня — тем более странным казалось неожиданное прикосновение обжигающего морозного воздуха.
«Дикость какая-то, — подумал Смит, — видимо, я ещё не отошёл от анабиоза».
Успокоив себя этим предположением, несостоявшийся путешественник решительно шагнул к дверям, которые услужливо расступились перед ним в стороны. Уверенной походкой, призванной подавить так и не исчезнувшее ощущение беспокойства, Смит вошёл в лифт и нажал кнопку первого этажа. Кабинка, однако, поехала не вниз, а вверх. Опешивший пассажир изо всех сил надавил на кнопку остановки, но стремительное движение лифта только ускорилось.
Вдруг стены исчезли, и Джеймс оказался за штурвалом какого-то летательного аппарата. Внизу проплывала незнакомая заснеженная равнина, а вдали виднелись сверкающие пики хрустальных гор. «Диадема? — удивился пилот. — На Диадеме есть такие горы. И там зима… там всегда зима… Но, значит, я всё-таки переместился?»
В этот момент машину сильно тряхнуло. От неожиданности Смит навалился грудью на штурвал, и аппарат резко нырнул вниз. Джеймс потянул штурвал на себя, но машина не вышла из штопора. Поверхность планеты стремительно приближалась, и пилота охватила паника. Смит заорал, разрывая голосовые связки, и в тот же момент обнаружил себя сидящим на полу кабины лифта перед открытой дверью.
Он на четвереньках выполз в коридор и уселся на пол, прислонившись к стене, обшитой декоративным деревом. Дрожащими руками Джеймс достал из нагрудного кармана сигару и зажал её зубами. Затем вынул зажигалку. Щелчок — и мощная струя огня ударила в стену. Деревянная обшивка вспыхнула, точно её пропитали горючим. Смита обдало нестерпимым жаром, и он почувствовал, как вздуваются волдыри на спине. Тут же сработала противопожарная система — из отверстий в потолке хлынули потоки воды, и пламя погасло. Застонав, Джеймс завалился на бок и потерял сознание.
* * *
Смит лежал на мягком полу небольшого квадратного помещения. Мебели в комнате не было, лишь унитаз в углу. Одну из стен занимал гигантский дисплей, на котором сменялись изображения, благотворно влияющие на нервную систему — картины леса, моря, полей. С потолка струился тёплый желтоватый свет.
Внезапно картинки исчезли, а на экране появилась элегантная дама средних лет:
— С пробуждением, сэр! Я — миссис Фокс — научный руководитель отдела телепортации.
— Что со мной случилось? — прошептал Джеймс.
— Всё свидетельствует о том, что произошло квантовое клонирование — явление, до сих пор считавшееся невозможным. Вы переместились на Диадему, но ваша копия на Земле не разрушилась. Таким образом, теперь существуют два Смита, пребывающие в состоянии квантовой запутанности. Это значит, они оба постоянно влияют друг на друга. Если с одним что-то происходит, то нечто похожее случается и с другим. В результате взаимодействия сознаний один из Смитов может время от времени ощущать то, что чувствует другой. Кроме того, возникает своеобразный эмоциональный резонанс, что порождает острые галлюцинации.
— Галлюцинации? — раздражённо проворчал Джеймс. — У меня вся спина в ожогах!
— Да, верно, — согласилась миссис Фокс, — вы также воздействуете на физическую среду друг друга. Огонь, зажжённый Смитом на Земле, возникает и на Диадеме. Но если там он вспыхивает вблизи горючего материала, то порождает пожар в обоих местах.
— О Боже! — простонал Джеймс. — И что же теперь делать?
— Ну, до выяснения всех обстоятельств вам придётся оставаться здесь. Надеюсь, что и Смит на Диадеме не будет возражать против изоляции. Чем более ограничена ваша свобода действий, тем менее вы можете влиять друг на друга. Юридически, конечно, того Смита заставить нельзя.
— А меня?! Меня можно?!
— Вас можно, — кивнула миссис Фокс. — С точки зрения закона, настоящим Смитом является тот, который переместился на Диадему и прошёл установленную процедуру подтверждения личности. Вы же — всего лишь редчайший случай возмущения волновой функции. Вы не обладаете никакими правами, но являетесь бесценным объектом для исследования.
— Но как же так?! — запротестовал Джеймс. — Я — человек! Я — гражданин!
— Ни в коем случае, — покачала головой миссис Фокс. — Признание вас человеком и гражданином ущемляет законные права Смита на Диадеме. Об этом не может быть и речи. Ваш статус установит окружной суд. Возможно, вас приравняют в правах к теплокровным подопытным животным. По сравнению с нынешним положением, это не так уж мало. Поверьте, я сочувствую вам, но надо осознавать границы возможного!
* * *
Несколько дней прошли в скучном однообразии. Время от времени из стен выдвигались разнообразные приборы, датчики которых Джеймс подключал к своему телу, следуя указаниям людей на экране. Те считывали показания, что-то обсуждали вполголоса и уходили до следующего сеанса.
По прошествии недели на дисплее возникло озабоченное лицо миссис Фокс.
— У меня не очень приятные новости, — сказала она. — Смит на Диадеме возбудил иск против Ecumenicalи потребовал немедленного выхода из состояния запутанности. По решению суда, ваше существование подлежит прекращению.
— Что значит «прекращению»?! Я — кандидат на статус теплокровного подопытного! Моё право на жизнь охраняется законом!
— В нашем обществе превыше всего ценятся права человека и гражданина, каковым является мистер Смит на Диадеме. Мы обязаны сделать всё возможное, чтобы нормализовать его существование. К сожалению, этого можно достичь только путём вашей дезинтеграции. Вам не следует огорчаться. В конце концов, это именно то, что и должно было бы произойти, если бы телепортация прошла как обычно.
Из стены бесшумно выдвинулся гибкий манипулятор со шприцем.
— Не смейте меня трогать, убийцы! — заорал Джеймс, пытаясь уклониться от настойчиво тянувшегося к нему щупальца.
— Поверьте, сэр, — мягко сказала миссис Фокс, — я сожалею не меньше вашего — ведь судебный вердикт лишает меня уникального объекта исследования. Но закон — прежде всего!
Смит открыл было рот, чтобы ответить ей, но
