момент я вдруг поймал себя на мысли, что эта улыбка, вероятно, могла бы соревноваться с самим солнечным светом.
Я не мог разглядеть цвета её глаз, но отчего―то ощущал их мягкость и теплоту, пусть ни разу так и не сумел достаточно хорошо разглядеть её лицо.
Всё в этой девушке словно умышленно напоминало мне о прошлом. Возвращало в те дни, когда я и сам был ещё ребенком. Оно больно швыряло, и швыряло прямо об асфальт, напоминая о том времени, когда и я так же звонко смеялся, времени, когда и моё сердце было наполнено любовью.
Любовь… сейчас это слово почти ничего для меня не значило.
За долгие годы жизни я понял одну единственную истину: любви не существует. Она является обманом. Обыкновенной иллюзией. Коварной и мучительной ловушкой, которая, поймав тебя в свои сети, делает абсолютно всё, чтобы полностью тебя уничтожить.
— Эй, ты в порядке? Дарен? Эй, ― почувствовал знакомую руку на своем плече и повернулся, встречаясь с удивленным взглядом друга.
— Что?
— Это я хотел спросить тебя, «что»? Что с тобой?
— О чем ты?
— О твоем состоянии. Ты погрузился в себя ещё глубже, чем сегодня утром во время тренировки. Я ещё никогда не видел тебя таким, ― промолчал и отвернулся. ― Всё нормально?
— Как всегда. Где ты был?
— Ходил за водой, ― Пол протянул мне бутылку, ― клиенты звонили. Ждут нас у центрального входа.
— Да, ― кивнул, окончательно вернув своему голосу твердость, ― пошли.
Когда Пол ушёл, я почувствовал, как какая―то доселе невидимая сила что есть мочи пыталась заставить меня повернуться. Голос в голове будто бы вопил «обернись, ты должен обернуться».
И я повернулся.
Наверное, впервые в своей гребаной жизни сделав что―то настолько безумное.
Понятия не имел, что за наваждение это было, но найти её так больше и не смог.
Но я видел её.
Видел достаточно отчетливо для того, чтобы не списать на мираж или галлюцинацию. Я мог бы поклясться, что та девушка и её улыбка были реальны. И что, черт возьми, пускай и всего на мгновение, но она вновь заставила меня чувствовать.
3. Эбигейл
― Ты уверена, что с тобой все в порядке? Выглядишь так, словно кто―то весь день танцевал с тобой квикстеп, ― повернулась, встречая задумчивый взгляд пронзительных темных глаз. ― Нет, скорее всего, его танцевали на тебе.
— Я в норме, просто немного устала.
— Ты хоть немного поспала? Хотя нет, не отвечай, твои мешки под глазами уже все мне рассказали. Ты вообще пользуешься тональником?
— Ты же знаешь, что нет, ― спокойно ответила, открывая двери бара.
— Верно, ― кивнула Нелли, усаживаясь за стойку, ― и я давно твержу тебе, что это пора менять. Ты в зеркало когда в последний раз смотрелась?
— Сегодня утром вроде бы, ― ответила, закидывая сумку на полочку снизу стойки.
— Вроде бы?! ― Нэл почти подпрыгнула на стуле. ― Милая, ты должна хотеть смотреть в зеркало! Ведь оно одно из прекраснейших творений, созданных руками человека!
— По―моему ты придаешь слишком большое значение зеркалам, ― усмехнулась, начиная собирать свои волосы в хвостик.
Но подруга не собиралась отступать.
— Зеркало ― мощнейшее оружие женщины. И оно имеет для неё чертовски большое значение.
— Ты права, ― согласилась, делая задумчивое выражение лица, ― не знаю, соглашусь ли с тем, что «зеркало ― это оружие», но вот спасением я его точно смогла бы назвать. ― облокотилась локтями о стойку. ― Без него дико трудно, когда в глаз попадает соринка, а рядом никого нет. ― Нелли вымученно прикрыла глаза. ― В такие моменты я и правда могу согласиться, что зеркало ― это одно из прекраснейших творений, созданных руками человека.
— Ты неисправима, Эбс, совершенно и бесповоротно.
— Знаю, ― широко улыбнулась, потянувшись за тряпкой, ― но ведь твоя любовь ко мне от этого не становится меньше, так?
— Мы слишком многое пережили вместе, ― тихо сказала Нэл. ― Мне кажется, что она никогда не станет меньше.
— Я уверена в этом, ― ответила, заставляя подругу улыбнуться в ответ. Она повернула голову, и я заметила скрытую под слоем тонального крема ссадину. Свежую.
— Эй, что это у тебя?…
Я потянулась к её лицу, но Нелли резко отстранилась.
— Ничего.
— Нэл…
— Я просто упала, Эбби, все нормально, ― на мгновение её взгляд забегал, и она часто заморгала, ― поскользнулась на лестнице и стукнулась о перила.
— Поскользнулась на лестнице? ― я не верила своим ушам. ― Ты? Которая намертво вцепляется в перила?
— Да, ― ответ показался мне слишком резким, чем и подтвердил мою догадку.
— У меня закружилась голова.
— Ты к врачу обращалась?
В глазах Нэл промелькнул испуг, а затем исчез так, словно его не было вовсе.
Однако, я слишком хорошо знала свою подругу. И знала, что она лжет.
— Я не посчитала нужным, ― собравшись, ответила Нелли. ― Просто небольшая ссадина и синяк.
Да, по части того, как нужно уметь быстро брать себя в руки, Нэл Сандерс была одной из лучших, но вот врать лучшей подруге она совсем не умела. Даже если старалась изо всех сил.
— Он снова бил тебя? ― она промолчала. ― Нэл, прошу, скажи мне правду.
— Нет, ― еле слышно ответила она.
— Нэл…
— Я же сказала, что просто поскользнулась и упала. И это правда, ― она пристально и умоляюще посмотрела мне в глаза. ― Та правда, которую ты должна знать. Которую все должны знать.
Сердце мучительно заныло. Ведь, черт возьми, эта девушка была намного большим, чем просто подругой. Она была моей семьей. А ради семьи я готова на очень многое.
— Скрывая ото всех побои, ты не сделаешь себе лучше, ― объяснила я. ― Лишь даешь ему понять, что он всесилен и может бить тебя столько, сколько пожелает.
— Возможно, мне и не удается уберечь себя, ― тихо ответила она, ― но я не позволю, чтобы из―за меня пострадали другие.
— О чем ты? ― я вышла из―за стойки и взяла подругу за руки. ― Никто не пострадает. Тебе просто нужно набраться смелости и позвонить в полицию.
— Ты не знаешь Его, ― она вертела головой, а я чувствовала, как трясутся её руки. ― Он способен на многое. И я боюсь, что для него просто не существует границ.
— Я помогу тебе, ― настаивала я. ― Мы справимся с этим вместе.
— Ты не понимаешь…
— Нэл… посмотри на меня. Посмотри, ― заставила подругу заглянуть себе в глаза. ― Разве мы не договаривались, что что бы ни случилось, никогда не бросим друг друга в беде? Разве ты не
